*     *     *

За время Корейской войны 1950-1953 гг. более 50 советских лётчиков из числа участвовавших в ней (всего 4 процента) сбили в воздушных боях по 5 и более самолётов противника, став асами. Добиваться этого почётного среди летунов звания приходилось им в разных условиях ввиду меняющейся обстановки на театре военных действий. В 1950-1951 гг. бои зачастую приходилось вести с поршневой ударной авиацией противника, а одно - единственное крыло F-86 не могло обеспечить её надёжного прикрытия. "Незабываемый 51-й" быстро излечил командование USAF от шапкозакидательских настроений. Исчезли с дневного неба гигантские В-29, полностью перешли на штурмовую работу F-80, а главным противником наших "МиГов" окончательно стали F-86. Советским лётчикам, которым выпало сражаться над Страной Утренней Свежести в 1952-1953 гг., пришлось от этого куда тяжелее.

"Сейбры" постоянно совершенствовались, старые F-86A были потеснены грозными F-86E и F-86F, а у нас... А у нас ношу боёв продолжали тащить на своём горбу МиГ-15бис со всеми своими недостатками, устранить которые за это время никто не удосужился, от чего драться с каждым днём, становилось всё труднее и труднее. Положение усугублялось тем, что на смену дивизиям с частично повоевавшим ещё в Великую Отечественную войну лётным составом (например, 303-й и 324-й), приходили соединения со средним налётом 60 - 70 часов на человека. "Время разбрасывать шапки" наступило уже не у американцев, а у нас...

Усложнение обстановки заметно даже по количеству присвоений званий Героев Советского Союза, Если в 1951 году ими стали 16 советских лётчиков из 64-го ИАК - более половины из общего числа награжденных - то в 1952-м их было только 3, и ещё столько же за первую половину 1953 года. Воевать стало неизмеримо труднее...

Именно на последний период приходится ратный подвиг главного героя данной публикации. И пусть обошли его с самой высшей наградой, хотя иной раз других удостаивали её и за меньшее количество сбитых, воевал он как Герой вне зависимости от того, было ли привинчено что-то правительственное к его кителю или нет...

Николай Михайлович Замескин родился 15 декабря 1922 года в небольшой смоленской деревушке. Впоследствии семья переселилась в Кузбасс, в город Прокопьевск, где Николай пошёл в школу. По её окончании он, подобно тысячам своих сверстников, учился в аэроклубе, который окончил в 1940 году. В августе того же года его призвали в Красную Армию. Служба в её рядах растянется для него на 38 лет...

Когда курсанты только начали переходить на самолёт СБ, грянул июнь 1941 года. В сентябре группу курсантов, в которой оказался и Николай Замескин, направили в город Фрунзе, в 24-ю военную школу первоначального обучения лётчиков в качестве пилотов-инструкторов. Перед отъездом на их петлицах появились сержантские треугольники.

До конца 1941 года несостоявшиеся пилоты скоростных бомбардировщиков готовили молодняк на У-2, а затем вышел приказ о закрытии школы. Из её личного состава сформировали 2 ночных бомбардировочных полка на У-2 и отправили на фронт. И быть бы Николаю "ночным ведьмаком", но после прибытия с матчастью по железной дороге в Саратов вышел приказ передать всё имущество и самолёты формируемому здесь женскому ночному бомбардировочному авиаполку, получившему номер "588". Этой части впоследствии выпало быть самым знаменитым в советских ВВС женским полком, ставшим 46-м Гвардейским. В послевоенные годы его боевые успехи были настолько на слуху, что это породило стереотип массового сознания, будто бы в ночных бомбардировочных полках действовал принцип "в джазе только девушки". Кстати сказать, стереотип этот зародился ещё в войну и был распространён даже на оккупированной территории.

Едва самолёты были переданы, как в Саратов на "Дугласе" неожиданно прибыл Василий Сталин, отбиравший инструкторов для новой школы штурманов и стрелков-бомбардиров, которая размещалась в узбекском городе Чирчик (в 30 км от Ташкента). Вплоть до февраля 1945 года Николай, ставший в 1943 году лейтенантом, готовил кадры для фронта. В феврале 1945 года школа была закрыта, и лейтенант Замескин был направлен в 364-й ИАП, который прибыл с фронта в составе 238-й ИАД для переучивания на истребители Р-63.

В апреле 1945 года командир полка подполковник А. П. Афромеев повёл свою часть к фронту, но уже на территории Польши пришла весть о том, что война закончилась. Дивизия, так и не вступив в бой, была направлена в Алма-Ату (Казахстан), а летом того же года перебазировалась в Туркмению. 364-й ИАП обосновался в местечке Ак-Тепе под Ашхабадом. Дивизия прикрывала почти всю советско-иранскую границу восточнее Каспия, поэтому полк время от времени перелетал в Красноводск, Кзыл-Арват, Ашхабад и другие места базирования.

Буквально чудом Николай Замескин уцелел в страшную ночь на 6 октября 1948 года, когда на Туркмению обрушилось самое разрушительное за всю историю бывшего СССР землетрясение. В это время полк базировался в Ашхабаде на аэродроме Северный. Лётчику повезло - его чудом извлекли из-под руин казармы, где он ночевал. Другим повезло меньше - в ту ночь полк потерял до половины офицерского состава. После землетрясения остатки 364-го ИАП перебазировались в Кзыл-Арват, где спустя 2 года лётчики начали осваивать Як-15 и Як-17, а в 1951-м полк начал получать МиГ-15.

Весной того же года 238-я ИАД была подчинена Бакинскому округу ПВО и два её полка - 364-й и 380-й - посадили в Небит-Даге, а третий полк - в Джебеле. В июне старшему лейтенанту Замескину был присвоен 2-й класс. А затем была командировка в Китай.

"В конце мая пошли разговоры, - вспоминал Николай Михайлович полвека спустя, - что в Баку формируется авиадивизия для выполнения особого задания. Потом для этой дивизии стали выделять лётчиков. Всё это проводилось с какой-то таинственностью, что вызывало разные слухи. Даже те из направленных, которые не подходили по требованиям, отмалчивались. Позовут, мол, а там сами узнаете. Командование к этому делу относилось с недопониманием и действовало по принципу: "На тебе, Боже, что нам негоже". Эти хитрости начальство заметило и дало более чёткие указания. Наш комдив генерал-майор Зубарев построил офицерский состав двух полков и выказал недовольство затянувшимся отбором лётчиков. Здесь же зачитали список отобранных, в который попал и я".

По прилёте в Баку лётчики группы были распределены в полки 216-й Гомельской Краснознамённой ордена Суворова 2-й степени ИАД. Все её полки - 878-й, 676-й и 518-й - базировались на аэродромах Сангачалы, Пирсагат и Аляты и вели напряжённую боевую подготовку, проводя ежедневные учебные бои в воздухе. Николай был направлен в 878-й Калинковичский ордена Суворова истребительный авиационный полк.

Попал Николай Замескин в состав 3-й эскадрильи, которой тогда командовал Герой Советского Союза майор Василий Васильевич Егоров в качестве запасного лётчика. Особо познакомится, с составом эскадрильи ему не удалось, так как уже 15 июля 1952 года специальным поездом, штабы управления всех 3-х полков дивизии, а также весь лётный и технический состав 216-й ИАД, выехали из Баку в Китай. После пересечения советско-китайской границы, на станции Маньчжурия, всех переодели в форму китайских народных добровольцев и забрали все документы, удостоверяющие о принадлежности к советским военнослужащим.

Вскоре после этого эшелон с новыми "китайскими добровольцами", прибыл в Северо-Восточный Китай, на границу с КНДР. По прибытии, 216-я ИАД вошла в состав 64-го отдельного авиакорпуса ПВО, которым в тот период командовал генерал-майор Г. А. Лобов. Дивизия получила в своё пользование аэродром Мяогоу, где поначалу расположились все 3 полка дивизии, плюс там же базировался и авиаполк "ночников". Чуть позже китайцами был построен новый аэродром Дапу, куда и был перебазирован 676-й ИАП. Первый облёт своих самолётов в китайском небе лётчики 878-го ИАП совершили уже 31 июля, а затем 3 дня подряд производили облёт района боевых действий.

Но в первых боевых вылетах полка Николай Замескин не участвовал, так как поначалу лётчиков было больше штатного состава и у командира эскадрильи, была возможность выбора. Но так как Николай был из числа прикомандированных и его в эскадрилье мало знали, то поначалу его в боевой расчёт не ставили.

Первый боевой вылет лётчики полка совершили в составе всей дивизии. Это произошло 5 августа, и этот вылет имел трагический итог: противник блокировал аэродром Мяогоу, когда наши истребители вернулись с боевого задания. Лётчики 878-го ИАП успели произвести посадку, а вот заходившие на посадку самолёты двух других полков дивизии, были атакованы на кругу истребителями противника F-86. Ими был сбит один из наших "МиГов", благо лётчик спасся на парашюте. А уже на другой день, то есть 6 августа, под удар "Сейбров" попали лётчики 878-го полка: под неожиданную атаку группы F-86 из состава 334-й FIS попала 1-я эскадрилья полка. Полк понёс первые потери в этой войне: было сбито 2 самолёта. При этом погиб старший лейтенант Михаил Иванович Кочетов, а старший лейтенант В. И. Прилепов был подбит и совершил вынужденную посадку и остался цел.

Таков был, печальный итог первых дней пребывания полка на этой войне. Столь неподготовленный ввод наших авиачастей в бой, стал обычным явлением для командования авиакорпуса. Это ошибочное решение обошлось для нас дорогой ценной, в результате которого мы потеряли несколько десятков самолётов и лётчиков.

Сам же Замескин вступил в боевые действия чуть позже и вот почему: "Получалось так, - вспоминает Николай Михайлович, - что лётчики, прибывшие на пополнение, были как бы сверх штата. За это нас прозвали в полку "безлошадные". Уже по мере нарастания накала боёв, нас придавали в экипажи, где по каким-то причинам лётчики выбывали. Так я, командир звена, 25 своих первых боевых вылетов выполнил в качестве ведомого. Ведущим у меня был командир звена из основного состава, фамилии называть не хочу - настоящий паникёр. Как лётчик классный, вполне подготовленный по технике пилотирования, но как боец никуда не годен. Во время боевого вылета у него всё отключалось, сам ни на что не реагировал, команды, и подсказки по радио не воспринимал. Да и за своим звеном, в том числе и за мной, своим ведомым, не смотрел.

В одном из вылетов с ним, выполнив задание, мы возвращались на аэродром. С нашего полкового КП нам дали команду произвести посадку на запасном аэродроме, так как наш аэродром был блокирован противником. Мой ведущий на указания с КП не реагировал и произвёл посадку на наш аэродром. Перед посадкой, на четвёртом развороте, мы были атакованы "Сейбрами", и мой ведущий получил две пробоины в свой самолёт. В данном случае нам обоим крупно повезло. На земле дошло до нелицеприятного разговора. Высказал ему все свои "замечания". На мой вопрос, почему он не выполнил команду КП полка, он невозмутимо ответил, что он не слышал команды. После этого вылета состоялся мой разговор с командиром эскадрильи, где я настоял о переводе к другому ведущему, сказав командиру, что так воевать нельзя, ставить себя в глупое положение и надеяться на счастливый случай.

Сразу после этого разговора я стал старшим лётчиком, и мне дали ведомого старшего лейтенанта Василия Кашина, в паре с которым провоевали до конца командировки. Сработались мы с ним отлично, понимали друг друга с полуслова, и он никогда меня не подводил, за что я ему очень благодарен"!

Так Николай Михайлович с трудом начинал воевать на этой войне. Не всё так было радужно и просто как представлялось, когда ехали на эту войну. Августовские бои были неудачными для лётчиков всего 878-го ИАП. Лётчики только начинали изучать тактику своего противника, получали свой первый боевой опыт в этой войне и поначалу было не всё так гладко, как хотелось. В среднем, лётчики полка произвели за этот месяц по 15 - 20 боевых вылетов и провели по 7 - 10 воздушных боёв. Первый месяц боёв не принёс побед лётчикам полка, а вот свои потери составили 2 самолёта и 1 пилот. Только 7 сентября командир полка подполковник С. Д. Дронов открыл счёт победам полка в небе Кореи, сбив первого F-86 в районе своего аэродрома. Ещё одного "Сейбра", в этот день подбил в бою командир звена капитан А. Е. Ломасов.

Всего за сентябрь месяц лётчиками полка в боях было сбито, 10 истребителей противника F-86 и ещё 3 были подбиты. Однако и потери полка были довольно большими, потеряно 8 самолётов и погибли в боях 2 лётчика полка. Правда половина этих потерь были не боевые, но вина за них лежит на командовании полка. Особенно в этот месяц пострадала 3-я эскадрилья, в составе которой воевал Николай Замескин.

Для лётчиков 3-й АЭ "чёрным днём" выдалась пятница 15 сентября 1952 года. Вот как сам Николай Михайлович поведал об этом дне:

"Не помню числа, но было это в сентябре, в одну из пятниц. Для полка это была "чёрная пятница", а для нашей 3-й АЭ особенно. Был очень напряжённый день, американцы производили один из своих очередных налётов на охраняемые нами объекты. Налёт длился более 10 часов. Лётчики АЭ сделали уже 3 боевых вылета и были уверены, что больше нас не поднимут. Боевое напряжение шло к завершению, но в воздухе ещё находились самолёты полка. К этому времени к аэродрому стала подходить сильная гроза, но дождя ещё не было. Стена чёрных туч почти накрыла наш аэродром. И в такой обстановке с КП полка запускают зелёную ракету - взлёт нашей АЭ для прикрытия аэродрома. Взлетели, собрались в боевой порядок "колонна звеньев" и при этом мы с напарником оказались замыкающими. И тут на нас выскакивают 2 звена "Сейбров", которые оказались у нас сзади. Мы попали в невыгодное положение.

Это решение приняли старшие лейтенанты Николай Баранников и Михаил Гончаров, а также замполит АЭ капитан Виктор Васильев. Причём Васильев катапультировался неудачно: фонарь кабины заклинило и ему пришлось перевернуться в кабине и ногами выбить его. Но так как система катапультирования была уже задействована, то, как только фонарь слетел, произошло и катапультирование в такой позе. При подобном покидании самолёта он повредил себе позвоночник, и после приземления попал в госпиталь, после чего убыл в Советский Союз. Не обошлось в этом вылете и без жертв: при попытке выйти из облаков снижением на малую высоту, столкнулся с горой и погиб командир звена старший лейтенант Чумаченко Михаил Иванович".

Вообще Николай Михайлович неохотно вспоминал этот трагический день, так как помимо неприятных перипетий самого того полёта в грозу, неприятный осадок остался и от встречи на земле. Тогда приехавший на аэродром замполит полка, не разобравшись с ходу, обвинил Замескина и Кашина в трусости за то, что они якобы бросили товарищей в бою, и сразу принял решение посадить их под арест. Однако вскоре всё выяснилось и сам командир дивизии Герой Советского Союза полковник Ерёмин, лично освободил обоих лётчиков из-под ареста и принёс свои извинения за своих нерадивых подчинённых.

Но были и радостные дни, о которых остались в памяти приятные воспоминания. Тогда же в сентябре 1952 года Николай Замескин открыл свой победный счёт в небе этой войны. Это произошло 28 сентября и вот, что сам Николай Михайлович рассказал по поводу этой первой своей победы:

"Очень часто противник блокировал наши аэродромы, с тем, чтобы не дать нам, возможности выполнять свои боевые задачи. Это значит, что "Сейбры" подкарауливали наших лётчиков на взлёте и, особенно на посадке, когда наши лётчики не могли оказать сопротивления и находились в наиболее невыгодном положении. Надо отдать должное американским лётчикам, это были действительно асы. Они действовали с упорством и одновременно нагло в районах наших аэродромов. Американские лётчики мастерски владели своим самолётом. Я лично наблюдал, когда противник производил атаку по нашему самолету, производящему посадку, применяя сложный маневр с углом пикирования до 70 градусов. Чтобы иметь угол прицеливания, противник выполнил "бочку" и с такого сложного положения обстрелял наш "МиГ" и повредил ему крыло.

В сентябре 1952 года мне удалось прихватить над аэродромом подобного любителя лёгкой победы. Бой происходил над КП корпуса, что мне и помогло, так как с земли подсказывали об обстановке в воздухе. Обнаружив цель, я оказался в более выгодном положении. Противник также меня обнаружил и приложил всё своё мастерство, чтобы выйти из опасного положения, но я вцепился в него, и повторял весь каскад головокружительных маневров. Но в начале мне никак не удавалось поймать его в прицел. В один из моментов мне это, наконец, удалось, дал по "Сейбру" короткую очередь и удачно. Увидел всплеск разрывов снарядов, а потом снизу из "Сейбра" показался дым. Лётчик "Сейбра" катапультировался, и я наблюдал парашютиста, который снижался над холмистой местностью, поросшей лесом. Ночью американцам удалось подобрать своего лётчика вертолётом, которых у нас ещё не было".

Согласно официальным документам, 28 сентября лётчиками 64-го ИАК в боях было уничтожено 7 истребителей типа F-86. Причём все они на счету лётчиков 216-й ИАД, из которых 4 на счету пилотов 878-го ИАП. Американцы же признают потерю в этот день только одного своего F-86F из состава 335-й FIS и двух штурмовиков F-80 и F-84. Однако насколько достоверны эти данные американской стороны неизвестно, поскольку данные о своих потерях в небе Кореи ими полностью не рассекречены.

[В этом бою был подбит F-86F № 51-2911 из состава 335-й FIS 4-го FTW. Пилотом этого "Сейбра" был майор ВВС США Александр Гиллис (Alexander J. Gillis), проходивший боевую стажировку в составе этой эскадрильи. Ему удалось дотянуть до моря и благополучно катапультироваться, после чего его подобрали из воды морякм ВМС США.]

В октябре месяце почти в 2 раза увеличилось число боевых вылетов у лётчиков дивизии, увеличилось и количество воздушных схваток с противником. Лётчики 878-го ИАП почти ежедневно вылетали на перехват групп истребителей-бомбардировщиков противника и почти все они заканчивались боями. В основном лётчикам 878-го полка выпадали бои с прикрывавшими штурмовиков "Сейбрами".

Николай Замескин в октябре 1952 года совершил около 20 боевых вылетов, и половина из них была с боями. В этих октябрьских боях ему удалось сбить ещё 2-х F-86 и ещё одного подбить.

Наиболее удачным для Николая Замескина и его ведомого Василия Кашина, выдался день 8 октября. В этот день ИБА 5-й ВА ВВС США совершили крупный налёт на город Ковон. При отражении этого налёта, лётчики 878-го полка схлестнулись с "Сейбрами" из передового заслона и в ходе боя с ними одержали победу, сбив 2-х и подбив ещё 2-х F-86. Особая заслуга в этой маленькой победе лежит на паре Замескин - Кашин. Именно эта пара в том бою сбила одного и подбила двух других "Сейбров". Из них сбитый и один подбитый F-86 на счету Николая Замескина. Ещё одну свою победу, уже 3-ю на этой войне, капитан Замескин одержал в бою 11 октября, когда он сбил очередного F-86. Причём американцы официально подтверждают потерю в том бою одного F-86E из состава 336-й FIS входящую в состав 4-й FIW.

[Пилотом этого "Сейбра" оказался 2-й лейтенант Джон Фейган (John E. Fagan). Его F-86E № 50-0679 упал в Жёлтое море, а пилоту удалось катапультироваться, и вскоре его подобрала ПСС ВМС США.]

Всего же в октябре месяце лётчики 878-го ИАП уничтожили в боях 8 истребителей F-86 и ещё 2 подбили. Потери полка также были большими, но по сравнению с предыдущим месяцем, они были в 2 раза меньше: было потеряно 4 самолёта, погибли в боях 2 лётчика полка, и 1 был ранен в бою. Половина из этих потерь не боевые.

В ноябре месяце интенсивность боёв немного снизилась, и пик боевой активности пришёлся на вторую половину месяца. В 6 групповых боях лётчики 878-го полка сбили 5 истребителей F-86 и ещё 2 подбили, и это был первый месяц войны, когда полк не понёс ни одной своей потери. Это говорило о возросшем боевом мастерстве лётчиков 878-го ИАП.

Николай Замескин в ноябрьских боях уничтожил ещё 2-х "Сейбров". Тем самым он достиг такого числа побед, что позволило ему стать очередным реактивным асом в этой войне. Сначала он 18 ноября сбил очередной "Сейбр". [По всей вероятности, ему в этом бою удалось лишь повредить F-86F № 51-12963 из состава 335-й FIS 4-го FIW, которому удалось вернуться на свою базу.]  Затем наступил тот знаменательный день, когда Николай стал 51-м асом этой войны в составе 64-го ИАК!

Это событие произошло 20 ноября в районе населённых пунктов Бугдин, Ушан и Киодзио, когда Николай Замескин сбил своего 5-го официально засчитанного F-86. Тогда же в ноябре 1952 года Николай Замескин получил звание майора и был назначен на должность заместителя командира 3-й эскадрильи по лётной части.

О том, как проходили бои в ноябре месяце лучше, чем сам Николай Михайлович никто не расскажет:

"Интенсивность боевых действий зависела от активности противника. Нам же разрешалось действовать только над сушей и до линии фронта, не пересекая её. Такая оборонительная тактика, ввиду нашего специфического положения, определяла особенности организации боевой работы. Наша дивизия действовала в светлое время суток, способом несения боевого дежурства на аэродроме в различных степенях боевой готовности, по графику. В летнее время это занимало в день до 18 часов. Каждодневное длительное напряжение в ожидании боевого вылета, отдельные лётчики не выдерживали. Это отрицательно влияло на их психику, приводило к нервным, расстройствам. Обычно они попадали в госпиталь, теряли боевые качества воздушного бойца и их отправляли на Родину.

Боевая жизнь требовала от каждого полной отдачи. Расчёт и боевая задача на следующий день ставились в конце боевого дежурства. Определялись основные задачи: прикрытие того или иного из объектов, уточнялись действия отдельно против истребителей и отдельно против штурмовиков. Остальные задачи, например, по прикрытию аэродрома и другие, ставились по ходу складывающейся воздушной обстановки.

С обнаружением противника, поднималась наша авиация и направлялась в район встречи. По мере выхода противника к охраняемым объектам, происходило наращивание наших сил. За время налёта, который продолжался от 5 до 8 часов и более, приходилось выполнять до 3-х боевых вылетов. Радиолокационные средства ещё не обладали тогда нужными возможностями, поэтому наведение осуществлялось самым простым способом: "Куча на кучу", а дальше действуй самостоятельно по обстановке.

Взлёт производился парами, с интервалом не более 50 метров и с подвешенными топливными баками. Так полк в составе 36 самолётов взлетал за 5 - 7 минут. Сбор группы производился на прямой сразу после взлёта, с последующим, разворотом на расчётный курс в сторону подхода противника. В район встречи с противником полёт происходил в боевых порядках групп. По команде сбрасывались подвесные баки, и увеличивалась скорость по номинальному режиму двигателя. В ходе воздушного боя, боевой порядок зачастую нарушался, поэтому задача ставилась при всех обстоятельствах, сохранить взаимодействие в паре.

Радиообмен был очень затруднён, эфир был заполнен сплошными переговорами, вообще было много лишней болтовни. Мы с напарников выходили из положения, ведя разговор отдельными словами, по знакомому голосу, без применения позывных.

Вспоминается характерный случай в такой обстановке: мы в составе АЭ неудачно встретились с противником, который находился в лучшем положении. Внезапно со стороны солнца группа "Сейбров" атаковала первое звено нашей эскадрильи. Командир, чтобы выйти из-под атаки, резким маневром с набором высоты ушёл на полупетлю. Боевой порядок звена нарушился. Посмотрел в сторону своего бессменного ведомого Васи Кашина, тот был на месте. Сзади чисто и ведомый тоже доложил - "Сзади никого!" Вдруг в шуме радиокакафонш слышу знакомый голос ведомого командира Вити Вошкина, с мольбой о помощи. Он кричал по радио, что его бьют, и просил помощи. Голос, кажется совсем рядом, надо искать.

Крутимся с ведомым, ищем его до боли в глазах. Тут замечаю характерный шлейф беловатого цвета, а затем и сам самолёт и сзади него другой. Всё ясно, это Витю убивают. С глубоким разворотом выхожу в атаку, самолёт дрожит на пределе перегрузки. Сближаюсь с противником, но никак не могу наложить метку прицела на цель. Всё это делается в считанные секунды, а кажется, так долго, к тому же на глазах гибнет твой товарищ. Но вот центральная метка прицела медленно наползает на кабину "Сейбра" и я нажимаю на кнопку огня всех 3-х пушек "МиГа". Снаряды пушек попали по двигателю F-86, его как будто вспучило, и он медленно стал переворачиваться вниз кабиной. И тут я почувствовал удары по своему самолёту. Кричу ведомому: "По мне стреляют!" Он отвечает: "Никого сзади нет, работай спокойно". А что работай, дело уже сделано...

Так мне удалось спасти своего боевого товарища. Он сумел дотянуть до своего аэродрома и произвести посадку на своём израненном МиГ-15 на находившиеся рядом с аэродромом рисовое поле. В самолёте Вошкина насчитали до 100 пулевых пробоин, и всё же не подвёл "МиГ". Наш основной аэродром был блокирован с воздуха, и мы с напарником произвели посадку на запасном аэродроме. После осмотра моего самолёта на земле, техники обнаружили повреждения входного всасывающего канала, осколками от взорвавшегося F-86. Так я привёз из боя вещественное доказательство своей победы".

[По данным аргентинского историка Диего Зампини, в этом бою жертвой Николая Замескина стал разведывательный самолёт RF-86A из состава 15-й TRS 67-го TRW, пилот которого Джонс (Jones) спасся на парашюте и его вытащила из воды подоспевшая вовремя ПСС ВМС США. Вполне возможно, выполняя разведывательный полёт, американский пилот обнаружил одиночный самолёт В. А. Вошкина и решил воспользоваться благоприятной ситуацией, записав на свой боевой счёт победу над МиГ-15. Но, не получилось. Подоспевший вовремя Николай Замескин спутал американцу все карты...]

Таков был накал ноябрьских боёв в небе Кореи по воспоминанию самого Николая Михайловича!

Декабрь месяц был не слишком богат на схватки с противником. В большинстве из них американцы попросту избегали встреч с "МиГами" и поэтому лётчики полка в декабре месяце смогли только 5 - 6 раз вступить в схватку с противником. В этих боях лётчики полка добились лишь 2-х побед над "Сейбрами", да ещё одного удалось подбить. Однако сам полк в этих боях потерь не имел.

Первый месяц нового 1953 года, также не был слишком напряжённым по накалу боёв, да и встреч с противником у лётчиков полка было немного. Более активным противник стал, начиная с середины января. Так в период с 12 и по 15 января ИБА 5-й ВА ВВС США предприняла серию налётов в район города Синайджу и в этом районе разгорелись воздушные схватки с противником. Особенно крупное сражение разыгралось 15 января в районе Кийдзио, где полковая группа 878-го ИАП встретилась с передовым заслоном "Сейбров" из состава 51-го FIW состоящих из 22-х истребителей F-86. В ходе этого боя, лётчиками полка было подбито 3 F-86, одного из которых подбил майор Замескин. Всего в ходе этого сражения лётчиками 216-й ИАД было подбито 4 F-86, без своих потерь. Американская сторона признала потерю в этот день только одного своего F-86F из состава 51-го FIW и как знать, возможно, именно этот "Сейбр" попал под огонь Николая Замескина?!

А в конце месяца бои разгорелись в районе Кийдзио, Хакусен, Санусен, в ходе которых лётчики полка уничтожили в боях 2 F-86 и ещё 2 подбили. Всего же в январе месяце лётчики 878-го ИАП в боях сбили 3 F-86 и подбили ещё 5, причём в этих боях полк своих потерь не имел.

Февраль 1953 года запомнился лётчикам 878-го полка напряжёнными боями 18 - 19 числа в районе Тайсен, Кийдзио, Сенсен, Сингисю с передовыми заслонами "Сейбров". В эти дни ИБА американцев предприняла серию налётов в район Кангсо, недалеко от Пхеньяна. Именно в февральских боях Николай Замескин одержал свою 6-ю победу в небе Кореи. Вот как сам Николай Михайлович рассказывает о тех событиях:

"Эту победу я одержал где-то в начале февраля 1953 года. Накануне я приболел, какие-то страшные колики в правом боку мучили меня. Меня увезли в госпиталь, где я пробыл 7 дней. Врачи сказали, что, возможно, это камни в почке проходили. Вскоре всё прошло, и я вернулся обратно в полк.

Получив "добро", мы на полных оборотах двигателей со снижением набрали максимальную скорость и быстро сблизились с противником. Еле успеваю прицелиться и с дистанции 200 метров расстреливаю ведомого "Сейбра", он взрывается в воздухе. Атака была неожиданной для противника и поэтому успешной для меня. Ведущий "Сейбр" ушёл резким снижением до бреющего полёта. Преследовать его мы не могли, по причине милого остатка топлива в баках, И, кроме того, мы остались вдвоём, что было тоже не безопасно для нас. За этот бой командир корпуса генерал Слюсарев наградил меня отличным именным, охотничьим, ружьём".

Произошло это 4 февраля 1953 года. В том боевом вылете майор Замескин сбил F-86E из состава 16-й FIS, что подтверждают американские данные. [В этом бою майор Н. М. Замескин сбил F-86E № 51-2749 из состава 16-й FIS 51-го FIW, пилот которого Коллинз (Collins) всё же спасся из взорвавшегося самолёта, но при этом получил серьёзные ранения.]

Всего же в феврале месяце лётчики 878-го ИАП сбили в боях 3 F-86, без своих потерь.

В последующие 5 месяцев войны лётчики 878-го полка имели не очень много встреч с противником, а в июне - июле, они и вовсе стали эпизодическими. Война шла к завершению, и противник старался избегать активных боёв - кому хотелось погибать в конце войны! Самым неудачным в плане результативности для лётчиков полка выдался март 1953-го, когда в боях не удалось одержать не одной победы. В свою очередь, полк в мартовских боях потерял 2 своих самолёта и 1 лётчика. Во время боя на малых высотах, столкнулся с возвышенностью командир звена капитан Чепусов - это была последняя жертва полка в этой войне.

До подписания перемирия между воюющими сторонами 27 июля, лётчики 878-го ИАП сбили в небе Кореи ещё 7 американских самолётов и подбили ещё один. Свои потери за этот период составили 4 самолёта и 1 пилот.

В эти последние летние месяцы войны майор Н. М. Замескин одержал свою последнюю победу в корейском небе. Сам Николай Михайлович рассказывает об этом так:

"Наиболее сложной задачей, на мой взгляд, была борьба со штурмовиками. Особенностью её является сложность выполнения переменного полёта. В начале полёт проходит на привычной средней высоте до района действия, затем снижение и ведение боя на малых высотах. Это требовало дополнительной подготовки, как в технике пилотирования, так и в психологическом плане. Снизится за 300 км от своего аэродрома на предельно малые высоты и на этих высотах ещё и вести маневренный бой, под силу только отлично подготовленным лётчикам. Такой подготовки у многих из нас не было, из-за чего были у нас и неприятности. Так погиб Владимир Корж из нашей эскадрильи - столкнулся на малой высоте со своим ведомым.

Это был F-84 "Тандерджет" и он после поражения снарядами моих пушек, пошёл к земле. Мы с напарником наблюдали, как самолёт взорвался на земле. Горючего оставалось мало и мы с набором высоты ушли на свой аэродром, и благополучно произвели посадку на исходе остатка топлива".

Эту победу Замескину официально не засчитывали, так как долго ведись поиски вещественных доказательств его победы, но безрезультатно. [По данным аргентинского историка Диего Зампини, 15 июня 1953 года жертвой Николая Замескина стал F-84G-1 № 51-844 из состава 430-й FBS 474-го FBW, пилот которого 2-й лейтенант Уильям Хайнс (William T. Haines) погиб.]

Всего же лётчиками 878-го ИАП за весь период этой боевой командировки, начиная с августа 1952 года и по 27 июля 1953 года, было уничтожено в боях 39 самолётов ВВС США, в том числе: 33 истребителя F-86 и 6 штурмовиков F-84. Свои потери за этот период составили 19 самолётов МиГ-15бис и 6 лётчиков. К этому надо ещё добавить, что лётчиками полка в боях было подбито ещё 14 истребителей F-86, часть из которых, скорее всего так и не вернулись на свои базы.

Закончить рассказ о "корейской" эпопее Николая Михайловича Замескина, хотелось его же выводами о своём личном вкладе в этой войне и о самой корейской войне в целом:

"Лично ко мне в этой командировке боевое счастье было благосклонно. За год войны я совершил 135 боевых вылетов, участвовал в 36 воздушных боях, в которых уничтожил 7 самолётов противника и ещё 2 повредил. Ни разу сам не был сбит или подбит в бою, постоянно находился в строю и принимал участие в боевых действиях до завершения этой войны в июле 1953 года.

Время неумолимо уходит, многое уже забылось, уходят из жизни участники тех событий, но память о славных боевых делах наших лётчиков, на той малоизвестной войне, должна быть жива. Мои боевые товарищи с честью выполнили свой благородный долг, находясь в сложной обстановке своего неофициального положения, сражаясь в чужом небе и под чужими, хотя и дружественными знамёнами. Сражаясь в корейском небе, наши лётчики показали высокие морально - боевые качества. В схватках с сильным и коварным противником, они показали себя бесстрашными воздушными бойцами, проявили мужество и мастерство владения новой, реактивной техникой!"

Таков был вывод Николая Михайловича о своём участии в этой войне. К этому надо добавить, что майор Николай Замескин стал лучшим по результативности в своём полку, уступив "пальму первенства" во всей дивизии только капитану М. И. Михину из "братского" 518-го ИАП, у которого было 9 побед. За участие в корейских событиях Николай Михайлович был награждён орденом Ленина, который он получил уже в Советском Союзе.

В середине августа 1953 года 216-я ИАД убыла из Китая на Родину: два полка дивизии (518-й и 878-й) были направлены на Крайний Север страны, в Архангельскую область, а третий полк (676-й) был направлен в южные регионы страны - под Баку.

Дальнейшая служба Николая Михайловича в рядах ВВС прошла на Севере, в Архангельской области. По прибытию из Китая на Север, уволился из авиации Герой Советского Союза майор В. В. Егоров и Николай Замескин принял у него эскадрилью, в составе которой он сражался в небе Северной Кореи. Через 2 года он уже стал заместителем командира 878-го ИАП. В 1957 году Николай Замескин был назначен командиром 518-го ИАП и получил звание подполковник. Этим полком, со славной боевой историей, Николай Михайлович командовал до 1961 года, после чего был назначен начальником по боевой подготовки авиации Архангельской Отдельной армии ПВО.

Последней своей лётной должности Николай Михайлович достиг в середине 1960-х гг., став заместителем командующего ОА ПВО, в звании полковник. В 1968 году он ушёл с лётной работы по возрасту и был назначен заместителем начальника штаба ОА ПВО по боевому управлению.

В конце своей воинской службы полковник Замескин ещё раз побывал в боевой обстановке, когда в ночь на 20 апреля 1978 года нашу воздушную границу, в зоне ответственности 10-й Армии ПВО, нарушил южнокорейский "Боинг-707". В эту ночь, Николай Михайлович был оперативным дежурным КП ОА ПВО и непосредственно осуществлял руководство дежурными средствами, с докладом непосредственно в Москву, на Центральный Командный пункт Войск ПВО. Приходилось обо всей оперативной обстановке в небе над Карелией докладывать непосредственно Начальнику Генштаба Советской Армии маршалу Советского Союза Н. В. Огаркову, который прибыл в разгар инцидента на Центральный КП Войск ПВО.

Тогда в апреле 1978 года всё закончилось более или менее благополучно и с южнокорейским "Боингом-707" и действиями воинов ПВО осталось довольным Высшее руководство страны. Получил благодарность от Командования и Николай Михайлович, за чёткое руководство вверенными ему дежурными силами.

В декабре того же 1978 года Николай Михайлович был уволен из рядов Вооружённых Сил Советской Армии по выслуге лет. До ухода на пенсию, Николай Михайлович работал старшим инженером по авиаперевозкам в объединении Архангельскгеология.

После продолжительной болезни, полковник в отставке Николай Михайлович Замескин, ушёл из жизни 28 июля 2001 года. Похоронен ветеран на Маймаксанском военном кладбище под Архангельском.

Такова история одного из лучших асов-реактивщиков послевоенного периода наших славных Советских ВВС и мы должны знать и помнить имена тех, кто своими славными героическими делами приумножал эту славу и делал всё возможное, чтобы наши ВВС были всегда готовы защитить свой народ и свою Родину!

Автор статьи Игорь Атаевич Сейдов.