*     *     *

Старший лейтенант Дмитрий Александрович Самойлов был одним из немногих лётчиков 523-го ИАП, кто не имел боевого опыта и прибыл в состав полка незадолго до отъезда полка в Китай, в июле 1950 года. В Ярославль, где базировалась 303-я ИАД, Д. А. Самойлов с группой других пилотов прибыл буквально в день убытия дивизии на Дальний Восток, и, едва появившись в штабе, тут же с генерал-майором Г. А. Лобовым отправился на вокзал, где уже стоял пассажирский состав, и шла посадка лётчиков и техников. Новоприбывших быстро распределили по полкам, и Дмитрий попал в 523-й ИАП, в состав 2-й эскадрильи, которой командовал капитан Г. У. Охай, ведомым к командиру звена старшему лейтенанту Евгению Прусову. С новыми однополчанами он познакомился только в поезде, который вёз лётный состав полка в Приморье.

В Приморье лётчики полка, да и всей дивизии, вели интенсивную подготовку и отрабатывали групповую слётанность и приёмы воздушного боя. Хотя от командования не поступало никаких комментарий по поводу столь интенсивной подготовки, "солдатский телеграф" работал вполне исправно и уже в первые дни нового 1951 года сообщил, что дивизию готовят к отправке на войну. И вот этот день настал. В середине марта 1951 года неожиданно поступил приказ: смыть советские опознавательные знаки с самолётов и нанести опознавательные знаки КНДР, самолёты разобрать, погрузить в эшелон и перебазироваться в Китай. Вскоре поступил новый приказ: личному составу сдать все документы, в том числе удостоверения личности, партийные и комсомольские билеты. Семьям, остававшимся в Воздвиженке, оставили денежные аттестаты.

17 марта провели последние полёты в Воздвиженке, и в 20-х числах того же месяца погрузившись в эшелон, двинулись в Китай. После пересечения государственной границы получили приказ снять погоны и спороть петлицы. Таким образом, ни у кого из лётчиков не было никаких знаков различия и никаких документов, подтверждающих личность. По прибытии в Мукден сразу же приступили к сборке самолётов, там же получили и китайское обмундирование без всяких знаков различия.

Собрав самолёты, лётчики полка с 6 апреля приступили к учебно-тренировочным полётам и боевому дежурству. Усиленно отрабатывались слётанность пар и звеньев. Воздушные бои велись пара на пару и звено на звено без всяких условностей (кроме открытия огня на поражение). Именно в этот период интенсивной подготовки дивизия понесла первые потери. Так, во время учебного боя 25 апреля погиб лейтенант Б. Д. Кухмаков, а 11 мая во время тренировочного полёта - лейтенант Н. К . Котов. Оба лётчика стали жертвой так называемой "валежки" (самопроизвольное кренение самолёта), которая собрала богатый "урожай" жертв среди лётного состава всех без исключения ВВС, осваивавших реактивные истребители первого поколения. После этих катастроф лётный состав дивизии срочно ознакомили с особенностями этого опасного явления. Лётчики отработали обратную реакцию самолёта по крену на отклонение руля поворота. После этого в дивизии больше не было случаев "валежки" со смертельным исходом.

Пока лётный состав решал очередную проблему безопасности полётов, для 303-й ИАД ударными темпами строился новый аэродром в районе Мяогоу. Перед перебазированием все лётчики облетали свои истребители с разгоном до максимальной скорости, и 28 мая дивизия передислоцировалась на новое место базирования. Надо сказать, что советские авиаполки, перебрасываемые на корейский ТВД, имели, как правило, сокращённый состав. Так 2-я эскадрилья, которую возглавил капитан В. П. Попов, состояла из 2-х самолётных звеньев. Самойлов был в звене старшего лейтенанта Евгения Прусова, являясь его ведомым. Вторую пару составили старший лейтенант Николай Сухинин и его ведомый Михаил Зыков.

Перед началом боевых действий командование сообщило границы района боевых действий, основной запретной зоной для полётов был Западно-Корейский залив, точнее его часть, располагавшаяся южнее широты Пхеньяна. Над остальными районами Кореи лётчики могли достаточно свободно действовать. Исключение составлял лишь труднодоступный Восточный горный район, над которым старались не летать по причине почти невозможной организации поисково-спасательных операций, но главной причиной была экономия горючего. Не жаловали это место и американцы, уже имевшие вертолёты (которых у нас не было). Получившие повреждения их самолёты практически всегда поворачивали к морю, где наготове находились поисково-спасательные группы, базировавшиеся на авианосцах.

Ввиду большого численного превосходства американской авиации, ввод в бой прибывших частей производился постепенно. Первыми, в бой вступили лётчики 1-й эскадрильи. За ней крещение огнём прошла 3-я АЭ. 2-я эскадрилья впервые вылетела на боевое задание 17 июня 1951 года - задачей пилотов стало прикрытие "охотников", направленных в район Ансю, однако в тот день встречи с противником не произошло.

Надо сказать, что даже отдельными эскадрильями или звеньями авиаполки действовали очень редко и только в промежутках между основными вылетами. Как правило, их было 2 в день: первый вылет утром до основного завтрака, второй в обеденное время. Однако этот распорядок часто нарушался, причём лётчиков поднимали по тревоге во время обеда. Приходилось мчаться сломя голову к самолёту и сразу же вылетать. Вскоре для таких случаев выделили машину, которая дежурила около столовой.

Боевые действия вели по-эшелонно. Первый находился на высоте 5 - 6 тысяч метров, и предназначался для борьбы с истребителями-бомбардировщиками F-80 и F-84. "Для меня это была самая тяжёлая работа, - вспоминает Дмитрий Александрович. - Очень большие перегрузки и высокая температура в кабине. В то же время уменьшить температуру подачи теплого воздуха в кабину нельзя, так как в дальнейшем при выходе из боя и следовании на свой аэродром на большой высоте запотеет фонарь кабины, и видимость будет потеряна".

Второй эшелон действовал в диапазоне от 6 до 10 тысяч метров. Его задачей было прикрытие истребителей, находившихся на первом эшелоне. Основными противниками здесь были F-86, воздушные бои с ними, как это не покажется странным, характеризовались меньшими перегрузками, при вполне умеренной температуре в кабине. Однако воздушные бои между истребителями отличались значительным упорством с обеих сторон. Если "Шутинг Стары" и "Тандерджеты" в случае удачной первой атаки "МиГов" почти всегда старались побыстрее освободится от боевой нагрузки и уйти в своё воздушное пространство, то пилоты "Сейбров" дрались яростно, и выходили из боя только из-за ограничений по запасу топлива. К тому же, на протяжении всего периода боевых действий в первом и во втором эшелоне нашим лётчикам всегда приходилось сражаться с численно превосходящим (в 2 - 3 раза) противником.

Третий эшелон находился на высотах от 9 тысяч метров до практического потолка, и предназначался для наращивания сил истребительных групп, действовавших внизу, фактически выступая в роли "горячего резерва", что с учётом значительного запаса высоты позволяло использовать его в наиболее критический момент боя или при вводе в бой противником свежих сил.

Счёт победам 523-го ИАП в небе Кореи открыла 3-я эскадрилья 18 июня 1951 года, когда в схватке с 24 истребителями (в документах отмечены F-86) капитан М. С. Пономарёв сбил один американский самолёт. Надо сказать, что из всего лётного состава 2-й эскадрильи только 4 лётчика имели боевой опыт Великой Отечественной войны, которым делились со своими товарищами, это: её командир - капитан В. П. Попов, его заместители капитаны И. И. Тюляев и Н. И. Митрофанов и командир звена Е. Н. Прусов. Понятно, что в этих условиях большинство пилотов проявляли неосмотрительность и не могли грамотно оценивать воздушную обстановку. Не всегда удавалось молодым лётчикам даже выдерживать свое место в боевом порядке, что могло иметь самые печальные последствия. К счастью, за время первых 20 вылетов звено Евгения Прусова ни разу не попало в тяжёлое положение и поэтому поставленные задачи выполняло всегда. Всего же за июнь 1951 года 2-я эскадрилья совершила 15 боевых вылетов и провела несколько воздушных боёв, в ходе которых сбила 2 американских истребителя. Первого из них "завалил" 23 июня заместитель комэска-2 капитан И. И. Тюляев.

Однако в начале июля заболел ведущий Самойлова, старший лейтенант Прусов и его отправили в госпиталь. Молодого лётчика взял к себе ведомым комэск Попов. Летая некоторое время с этим опытным лётчиком, Дмитрий Александрович 18 июля провёл свой первый серьёзный воздушный бой. Позже он вспоминал:

"Встреча с противником произошла в моём 27-м боевом вылете. Я находился справа от Попова почти по фронту и, услышав команду "Под меня", не раздумывая, нырнул под ведущего и сразу начал правый крутой разворот с набором высоты за ведущим, который выполнил резкий разворот в мою сторону с набором высоты. Пулемётная очередь "Сейбра" прошла сзади. Только благодаря команде командира меня тогда не сбили".

Вплоть до сентября 1951 года Самойлов летал в качестве ведомого у разных ведущих групп, включая командира полка Героя Советского Союза подполковника А. Н. Карасёва и с помощником командира полка по воздушно-стрелковаой службе - майором Г. У. Охаем. Как честно признается сам Дмитрий Александрович: "Летать с этими опытными лётчиками на первых порах было неимоверно тяжело. Каждый из них вдобавок имел свою манеру ведения боя. Словом трудно мне было..." В одном из июльских боёв он даже оторвался от ведущего, которым был сам командир полка. Надо ли говорить, какой опасности подвергались оба. К счастью, всё закончилось благополучно, но переживал эту неудачу Дмитрий тяжело. Справедливости ради стоит отметить, что это был единственный случай, когда Самойлов оторвался от своего ведущего.

В другом бою, сопровождая майора Охая, самолёт Самойлова был повреждён. Это произошло в бою 31 августа 1951 года. Вспоминает Дмитрий Александрович:

"Мы шли шестёркой в районе Ансю. С пункта наведения нам передали, что нас сверху-сзади атакуют 24 "Сейбра". Увидели мы их поздно, уже почти на дистанции огня. Охай начал выполнять резкий маневр, уходя на "косую петлю". Я последовал за ним и почти сразу же услышал и почувствовал удар по самолёту, как будто палкой ударили по обшивке. Но истребитель управляемости не потерял, и я продолжал идти за своим ведущим. "Сейбры" ещё 5 минут "принимали у нас экзамен по пилотажу", но тогда мне казалось, что бой продолжается очень долго. В процессе боя я обнаружил пробоину в правой плоскости, но только когда оторвались от противника доложил по радио ведущему, что подбит. Охай велел мне выйти вперёд и накренить самолёте его сторону, после чего развернулся в сторону аэродрома. До аэродрома мы долетели нормально, но когда я вылез из самолёта, то услышал, что мой механик сержант Василий Остроухое сказал: "И за что этого голубя мира подбили?", не знаю, кого он имел в виду, меня или самолёт, но спрашивать не стал, так как к тому моменту мне ещё ни разу не приходилось самому стрелять по противнику".

Однако как не трудны были первые для Дмитрия бои с американскими лётчиками, но именно в этих поединках он формировался как воздушный боец и получил свой первый бесценный боевой опыт. В августе за первые 30 успешных боевых вылетов старший лейтенант Дмитрий Самойлов был награждён орденом "Красного Знамени".

В конце августа 1951 года в звене заболел ведущий второй пары Николай Сухинин, и его также пришлось отправить в госпиталь. В результате в звене остались только молодые лётчики, причём, оба ведомые: старшие лейтенанты Самойлов и Зыков. Командование раздумывало не долго и вскоре объединило их в пару, ведущим которой стал Дмитрий Самойлов. Оба пилота не возражали, так как давно знали друг друга и были рады, что наконец-то обрели постоянного напарника. 6 и 8 сентября они выполнили по одному совместному вылету на отработку слётанности, а 9 первый совместный боевой вылет. Для Дмитрия Самойлова он стал 33-м по счёту в небе Кореи. Вспоминает Дмитрий Александрович:

"Это был утренний полковой вылет в район Дзюнсен, где на высоте 6000 - 6500 тысяч метров мы встретились с большой группой самолётов противника. Мы с Зыковым были в ведущей группе полка, которую вёл майор Охай. После нескольких маневров 2 другие эскадрильи оказались связаны боем, и тут нашу шестёрку атаковали 24 "Сейбра". Мы разошлись "веером", и я со своим ведомым начали выполнять левую восходящую спираль. За нами погнались 2 четвёрки "Сейбров". Поначалу, за счёт большей скорости, они сблизились с нами, и примерно с дистанции 1000 метров ведущая пара начала вести огонь из пулемётов, но по мере того, как траектория полёта становилась всё круче, американцы начали отставать, и на высоте 11 тысяч метров отвалила одна четвёрка, а затем и вторая.

Осмотрев воздушное пространство и убедившись в отсутствии других самолётов противника, я полупереворотом перевёл самолёт на снижение, догнал замыкающий "Сейбр" в заднем звене и с короткой дистанции сбил его".

Это произошло в 11:55 в районе 15 км юго-восточнее Ансю. В этом бою Дмитрий Самойлов повредил самолёт 1-го лейтенанта Дональда Джабуша (Donald A. Jabusch) из состава 335-й FIS, которому удалось довести свою повреждённую машину до своей базы и благополучно её посадить. Вот как сам Дональда Джабуш рассказывает об этом бое:

"В тот день я летел под номером два в звене майора Маршалла нашего командира эскадрильи. Это была боевая миссия в составе Воздушного Патруля, и мы рано утром 9 сентября 1951 года поднялись в воздух. Сегодня, я имел удовольствие лететь вместе с полковником Габрески летящим на персональном F-86, который нёс надпись "Разговорчивый" на носу. После патрулирования в течение некоторого времени в районе между Синуйджу и Синанджу, майор Маршалл и я отделились от остальной части звена, сразу после первоначального контакта с "МиГами". В это время мы были на высоте 30 000 футов. Мы только что вышли из разворота, и я был на его левой стороне, чуть сзади, и выходили на хорошую позицию, когда я испытал громкий взрыв в моей кабине.

После остановки на стоянке, я был способен впервые увидеть, что случилось с моим "Сейбром". Я нашёл одну пробоину снаряда пушки 23-мм в левом крыле, в кормовой части фюзеляжа, (меньше чем фут!) от моего левого крыла была ещё пробоина недалеко от топливного бака. Это было большой удачей для меня, так как попади снаряд в топливный отсек, мой самолёт сразу же был бы объят пламенем. Несомненно, что шрапнель от осколков взорвавшегося снаряда пушки пробили фонарь кабины, заставляя его разрушиться. Авиационный врач-хирург заштопал мою бровь четырьмя самыми незаметными и аккуратными стяжками, и я был как новенький через несколько дней. Самолёт потребовал немного больше времени, чтобы его снова вести в строй".

На следующий день, 10 сентября, состоялись 2 больших воздушных боя, и в обоих приняла участие пара Самойлов - Зыков. В первом утреннем вылете в 11:50 в район Кайсен лётчики 523-го ИАП сковали боем большую группу "Сейбров", дав возможность лётчикам 324-й ИАД прорваться к ударным F-80 и заставить последних поспешно сбросить бомбы не доходя до целей. Пока ударные машины, уворачиваясь от атак стремительных "МиГов", освобождались от боевой нагрузки, над ними в ожесточённой схватке сошлись около 50 истребителей - 24 МиГа и 26 "Сейбров". Итогом боя для пилотов 523-го полка стали 4 сбитых "Сейбра", один из которых пополнил счёт Дмитрия Самойлова. Американская сторона признала потерю в этом бою только одного своего F-86 и повреждение ещё 2-х своих "Сейбров". Предположительно в этом бою Дмитрий Самойлов повредил F-86A № 49-1139 из состава 334-й FIS, который пилотировал лётчик по фамилии Данлап (Dunlap).

Во втором вылете во второй половине дня (16:14) полк снова вылетел в район Дзюнсена на перехват крупной группы истребителей-бомбардировщиков F-84. Вместе с 523-м авиаполком по тревоге были подняты 2 других полка 303-й авиадивизии. Их пилоты смогли пробить заслон "Сейбров", обеспечив возможность прорыва к строю ударных самолётов "МиГов" 523-го полка. В яростной схватке на этот раз были сбиты 5 "Тандерджетов", одного из них уничтожил Дмитрий Самойлов. Надо отметить, что командование оценило успехи молодого ведущего: как правило, пара Самойлова - Зыкова вылетала на боевые задания в звене, возглавляемом командиром полка Карасёвым или комэском Поповым, что, конечно, было большим доверием.

Одним из серьёзнейших недостатков системы базирования 64-го авиакорпуса было ограниченное количество аэродромов, что приводило в ходе вылетов, в которых участвовала вся дивизия, с одной стороны к бессмысленной трате горючего при формировании строя (понятно, что одновременно взлететь все не могли, и поэтому те, кто стартовал первыми ждали в воздухе остальных), а при посадке - немыслимой сутолоки на подходах к аэродрому. Как позже вспоминал Дмитрий Александрович, во время таких "дивизионных посадок", когда над аэродромом скапливалось большое количество самолётов с ограниченным запасом топлива:

"В эфире и в воздухе творилось что-то невообразимое. Один кричит, что у него горючего "ноль", другой тут же сообщает, что у него уже давно "ноль". При этом самолёты иногда садились буквально "в затылок" друг другу. В одном из вылетов, при выходе из боя над рекой Ялуцзян, у меня загорелась контрольная лампочка аварийного остатка горючего. Зная, что у нас на посадке столпотворение, так как садились три полка дивизии, я принял решение лететь на аэродром Аньдун. Подходя к четвёртому развороту, выпустил шасси и закрылки, и вдруг, находясь уже на четвёртом развороте, замечаю, что на полосу выруливает полк для взлёта. Быстро убираю шасси и закрылки и напрямую иду к себе на аэродром Мяогоу в район четвёртого разворота, благо расстояние между авиабазами было небольшим. Сходу выбрал место между заходящими на посадку и втиснулся между ними, за что услышал в свой адрес немало сочных "аргументов", но всё же получилось удачно, никому не помешал, а двигатель встал уже на пробеге, и полосу я освободил уже по инерции".

Подобными сутолоками пользовался и противник, посылавший в район Аньдуна и Мяогоу своих "охотников". Пилоты последних подлавливали заходящие на посадку самолёты, уже не имевшие скорости. Однажды объектом нападения оказалась и пара Самойлова:

"При следовании на аэродром после воздушного боя, я всегда требовал от своего ведомого, чтобы он держался на значительном интервале по фронту. Это позволяло более эффективно следить нам обоим за задней полусферой. И вот уже на подходе к реке Ялуцзян к Зыкову устремилась справа четвёрка "Сейбров". Даю ему команду: "Крути вправо-вверх", а сам смотрю за "Сейбрами". Зыков уходит в правый боевой разворот, "Сейбры", судя по всему, не заметив меня, пошли за ним, Я тут же резко разворачиваюсь и, ориентируясь по положению ведущего четвёрки американских истребителей, даю заградительную очередь навскидку, так как прицеливаться было некогда. "Сейбры" тут же веером уходят переворотом, а мы благополучно приземляемся.

Надо сказать, что ежедневные предполётные данные об обстановке не вызывали оптимизма у лётного состава. Вполне обычными были сообщения вроде "в районе Ансю стягиваются большие силы авиации противника. Ориентировочно до 300 самолётов, а нас в кабинах самолётов 523-го полка сидит в лучшем случае 24 и ещё по столько же в двух других авиаполках дивизии (17-й и 18-й полк). Конечно, мы знали, что со всеми тремястами вражескими самолётами не встретимся, но от этого было не легче, так как противник всегда обладал значительным численным перевесом. Периодически в голову лезли почти крамольные (для того времени) мысли вроде "О чём они там наверху думают? Неужели нельзя увеличить количество истребителей"?!

В то же время в полки, "находившиеся на переднем крае борьбы с американским империализмом", новые самолёты поступали бесперебойно, и в случае повреждения или необходимости выполнения регламентных работ на закреплённой машине, остаться "безлошадным" пилоту было почти невозможно. Правда, с учётом того, что от серии к серии МиГ-15 постепенно модернизировался. Это порой приводило к различным казусам. Так, однажды, взлетев на "не своём" истребителе в первый раз по тревоге, Дмитрий, собираясь перезарядить оружие, с ужасом обнаружил отсутствие на штатном месте кнопок перезарядки пушек! Как позже не без юмора вспоминал Дмитрий Александрович:

"Раньше щиток управления оружием был под приборной доской, на так называемой "бороде", а на этом самолёте нет "бороды"! Я туда-сюда, нет пушек и всё! Ну не возвращаться же из-за этого. Ладно, думаю, если будет встреча с противником, дам команду ведомому выйти вперёд и атаковать, а сам буду прикрывать его, имитируя атаки. Правда, после того как полк собрался, и все заняли места в боевом порядке, нервное напряжение несколько спало, и всё стало приходить в норму. Спокойно окинув взглядом кабину, я обнаружил злополучный щиток слева от прицела. После этого случая я ни одного вылета не делал на новом самолёте, не ознакомившись с его кабиной".

Тем временем боевая работа продолжалась. Для пары Самойлов - Зыков сентябрь оказался весьма напряжённым. Достаточно сказать, что Дмитрий в этом месяце совершил 26 боевых вылетов, почти столько же, сколько за июнь, июль и август вместе взятые, участвовал в 13 групповых воздушных боях и лично сбил 3 самолёта противника: один F-84 и два F-86.

В конце августа разведка донесла о появлении на корейском ТВД английских истребителей "Глостер-Метеор" Мk.8. Этими машинами была оснащена 77-я австралийская эскадрилья, которая на самом деле действовала на фронте уже с мая. Лётчикам 523-го авиаполка пришлось 4 раза встречаться с этими самолётами. Как выяснилось, это был уже устаревший самолёт, хотя и имевший довольно мощное вооружение (4 х 20-мм пушки), но по своим скоростным и маневренным характеристикам он безнадежно уступал советским "МиГам", пилоты которых смогли сбить 9 "Метеоров" без потерь со своей стороны. Дмитрий Самойлов участвовал только в одном бою с этими машинами, но пополнить свой счёт этим "трофеем" ему тогда не удалось, а потом австралийцы больше предпочитали не появляться в "Аллее МиГов".

В конце октября в "Аллее Мигов" стали появляться бомбардировщики В-29, являвшиеся в то время "главным аргументом" американской военной машины. Предполагалось, что, как и 5-ю годами ранее в ходе налетов на Японию, эти бомбовозы, имевшие многочисленные огневые точки и прикрытые эшелонированными по высоте и глубине боевого порядка группами истребители сопровождения, смогут пробить себе дорогу к жизненно важным объектам Северной Кореи. Уничтожение последних, по мнению пентагоновских стратегов, позволило бы вооружённым силам стран "западной демократии" быстро одержать победу над "расползавшимся по Азии и Дальнему Востоку большевизмом".

"Суперкрепости" действовали под мощным эскортом, и пробиться к ним было нелегко. Как правило, большая часть эскадрилий "МиГов" увязала в боях с истребителями прикрытия, а к бомбардировщикам прорывались лишь отдельные звенья и пары. При этом на 523-й полк командование дивизии возлагало задачу сковывания прикрытия. В этих боях пара Самойлова - Зыкова смогла сбить 3 вражеских самолёта. Два F-86 уничтожил ведущий, а один F-80 - ведомый.

Первого "Сейбра" Дмитрий Самойлов сбил в бою 1 октября: в этот день в период 9:10 - 9:20 в районе 20 км юго-восточнее города Кайсен, при ведении воздушного боя с 16 F-86 в районе Ансю оторвался от ведущего капитана Охай, его ведомый капитан П. П. Павловский после чего он пристроился к паре Самойлова. Увидев 8 самолётов, Павловский принял их за своих и ушёл из пары Самойлова. В это время, по наблюдению с земли капитан Павловский был атакован парой F-86, его МиГ-15 загорелся и потерял управляемость. Павловский катапультировался на высоте 1000 метров. Маску сорвало, некоторое время падал без сознания, но всё закончилось благополучно, пилот спасся и вернулся в часть. Самойлов с ведомым атаковал другую пару "Сейбров" и наблюдал попадания в самолёт противника, который по докладу лётчика упал у посёлка Дзян-Сяури, в 15 км северо-западнее Сюкусен.

Особенно тяжёлой оказалась схватка, произошедшая над районом Ансю 12 октября. Тогда в бой была брошена вся 303-я ИАД, но сковать передовой заслон американских истребителей поручили 14 экипажам 523-го полка. В жестоком бою с втрое превосходящим противником, они смогли сбить 3 "Сейбра" без потерь со своей стороны и обеспечили прорыв к бомбардировщикам атакующих групп из состава других авиаполков. Один F-86 сбил в том бою и Дмитрий Самойлов. Это была 5-я победа советского лётчика в небе Кореи, и теперь он получил законное право называться коротким и ёмким словом "ас" в составе 64-го ИАК! Американское командование признало потерю только одного своего F-86 из состава 336-й FIS, на который претендуют, 5 советских лётчиков.

Но самые тяжёлые, и в то же время самые удачные, бои для Дмитрия Самойлова состоялись в конце октября 1951 год. Один из них произошёл в грандиозном сражении 23 октября, в котором участвовали все боеготовые лётчики 303-й дивизии. Вот как он сам об этом вспоминает:

"Нашему полку долго не удавалось перехватить группу В-29. Как правило, если мы сковывали боем прикрытие, то после схватки с "Сейбрами" для атаки бомбардировщиков у нас уже не оставалось ни топлива, ни боеприпасов. Если же нас выделяли во второй эшелон для наращивания усилий, то уже при нашем подходе к району боевых действий бомбовозы поворачивали на обратный курс и уходили в сторону моря со снижением. Но 23 октября нам всё же удалось с ними встретиться.

Оськин тут же прекратил атаку вражеского истребителя и, передав по радио команду "Всем атаковать больших", тут же устремился к бомбардировщикам. Первую атаку майор Оськин произвёл на встречных курсах и зажёг один В-29. Во время разворота его попыталась атаковать пара F-84 из группы непосредственного сопровождения. Я дал заградительную очередь, и оба "Тандерджета" шарахнулись в сторону. Тем временем, развернувшись, командир пошёл во вторую атаку сзади на строй В-29 и зажёг второй бомбардировщик".

Горючее было уже на исходе, и после команды на выход из боя самолёты противоборствующих сторон начали покидать место схватки. В том воздушном бою 523-й ИАП потерь не имел, только на одном из самолётов была пробоина, полученная от огня стрелков бомбардировщиков. Надо сказать, что надежды американцев на мощное оборонительное вооружение "Крепостей" в начале 1950-х годов уже не оправдывались: счётно-решающие устройства прицельных систем, с помощью которых решалась задача обстрела атакующих истребителей, попросту не успевали отслеживать быстрое пространственное перемещение "МиГов". В результате имевшие место попадания носили случайный характер, а сбить МиГ-15 за всё время корейской войны стрелкам В-29 не удалось ни разу!

24 октября летчики 303-й ИАД совершили 3 боевых вылета и провели 2 воздушных боя. Во 2-м вылете на перехват в районе Ансю "МиГи" встретились с большой группой "Сейбров" из состава 4-го FIW. В этой тяжёлой, драматичной схватке отлично действовала пара в составе лейтенантов Дмитрия Самойлова и Михаила Зыкова, сбившая 4 F-86 - каждый уничтожил по 2 самолёта! Бой произошёл в период 14:22 - 14:35 в районе Дзюнсен - Сюкусен с большой группой "Сейбров" из состава 4-го FIW. Самое странное, что американцы признали потерю 2-х своих F-86 в этом бою, а спустя много лет стало известно, что потеряно было 3 F-86. Вспоминает бывший лётчик 334-й FIS 1-й лейтенант Дуглас Эванс (Douglas K. Evans):

"24 октября я вылетел в составе звена Эла Симмонса с позывным "Белый Два", и мы вступили в адскую схватку. Симмонс старался, чтобы мне было удобно держаться за его птичкой. Всё это время я висел у него в задней зоне, стараясь не отстать от него. Мы совершали так много крутых маневров, избегая атак противника, которые держали нас в постоянном напряжении, что я думал, что этому никогда не будет конца. Это был плохой день для нас - Викс и Айриш были сбиты и отсутствовали в строю, а самолёт Рэгланда был весь изрешечён. Он только смог возвратится на базу. Пилоты, этих "МиГов" были просто тиграми".

Действительно, в этом бою были сбиты F-86A № 49-1236 1-го лейтенанта Брэдли Айриша (Bradley E. Irish) из 334-й FIS и F-86A № 50-0682 лейтенанта Фрэда Викса (Fred T. Wicks) из состава 336-й FIS, которые оба спаслись на парашютах, но на земле попали в плен к северокорейцам. Ещё один F-86A с № 49-1159 1-го лейтенанта Дэйтона Рэгланда (Dayton W. Ragland) из 334-й FIS, хоть и вернулся на базу, но был вскоре списан из-за полученных повреждений в бою. Это был один из самых результативных боёв одной нашей пары "МиГов" в бою против "Сейбров"!

Но самому Дмитрию Александровичу особо запомнился бой, проведённый 27 октября 1951 года:

"В том вылете мы шли в звене командира 2-й эскадрильи капитана Попова. Взлетели всем составом полка и направились в район Дзюнсен. Нашей эскадрилье поставили обычную задачу: связать боем истребители противника, но почему-то мы взлетали последними и были поставлены командиром полка в конец полкового боевого порядка. Впереди нас шли 1-я и 3-я эскадрильи. При подлёте к району боя наблюдаю такую картину: обе эскадрильи не смогли прорваться к бомбардировщикам, и сами связаны боем с "Сейбрами" и "Тандерджетами", а группа В-29 идёт с непосредственным эскортом, как ни в чём не бывало стороной.

Я тут же запросил Попова: "Атакуем больших?". Он ответил "Атакуй" и начал резкий разворот вправо. Я со своим ведомым находился, справа и чтобы удержаться на месте без перестроения, создал большой крен и закрыл ведущего. После выхода из разворота обнаружил, что остался один с ведомым. Принял решение атаковать бомбардировщики. Атаку произвёл сзади и зажёг один В-29. Мне бы надо проскочить вперёд, там развернуться и вторую атаку произвести на встречных курсах, а я сразу начал выполнять боевой разворот, с тем, чтобы повторить атаку сзади. В это время ведомый передал, что его подбили. Я сказал "Выходи из боя". Когда я развернулся для новой атаки, то увидел, как, прорвав заслон истребителей, мне навстречу мчатся наши "МиГи", готовящиеся атаковать бомбардировщики, а следом - американские истребители. На встречно-пересекающихся курсах я атаковал "Тандерджет" и под ракурсом 3/4 сбил его. Потерь мы в том бою не имели".

О том, как развивались события в этом бою для лётчиков 2-й АЭ, подробно рассказывают полковые документы: капитан Попов шестью экипажами вступил в бой с самолётами F-84. Пара старшего лейтенанта Самойлова из звена капитана Попова прорвалась к бомбардировщикам. Старший лейтенант Самойлов атаковал самолёт B-29 сзади на одной высоте под ракурсом 0/4 - 1/4, огонь открыл из 3-х пушек с дистанции 1200 метров и закончил на 440 метрах. Его ведомый старший лейтенант Зыков одновременно вёл огонь из 3-х пушек по второму самолёту B-29 под ракурсом 1/4 с дистанции 110 - 880 метров. Снаряды пролетели выше цели. Старший лейтенант Самойлов своей парой выход из атаки произвел проходом на большой скорости над бомбардировщиками с последующим разворотом влево на 1800 с набором высоты. Развернувшись, Самойлов увидел F-84 и атаковал его сзади на одной высоте под ракурсом 4/4, открыл огонь из 3-х пушек с дистанции 550 метров и закончил на 410 метрах. Самолёт F-84 резко свалился на крыло и пошёл вниз.

В это время ведомый старший лейтенант Зыков был атакован самолётом F-84 сзади снизу под ракурсом 0/4 и получил одну пробоину в левую плоскость и одну в концевой обтекатель левой плоскости. Старший лейтенант Самойлов своей парой ушёл на свой аэродром.

Капитан Попов своей парой вёл бой с самолётами F-84 на вертикальном маневре. В процессе боя атаковал один самолёт F-84 сзади сверху под ракурсом 3/4, огонь открыл из 3-х пушек с дистанции 1200 - 1000 метров, попаданий не наблюдал. Его ведомый старший лейтенант Синельников одновременно вёл огонь по второму самолёту F-84 из 3-х пушек под ракурсом 2/4 с дистанции 650 метров. Снаряды пролетели сзади цели. Из атаки капитан Попов своей парой вышел вверх вправо и продолжал бой с самолётами F-84.

Капитан Тюляев своей парой атаковал самолёт F-84 слева снизу под ракурсом 2/4. Цели на плёнке нет. Выход из атаки произвёл уходом вправо, где заметил, что 4 F-84 атакуют пару капитана Попова. Тюляев начал сближаться с этой четвёркой F-84 для отбития атаки и дал одной очередь из 3-х пушек на отсечение, но, имея большую скорость начал проскакивать самолёты F-84. Капитан Митрофанов, видя, что самолёты F-84 могут атаковать Тюляева, дал по ним очередь. Самолёты F-84 со снижением влево вышли из атаки.

Капитан Тюляев парой из второй атаки вышел вправо вверх и увидел ниже себя 2 F-84, атаковал их сзади сверху под ракурсом 4/4, огонь открыл с дистанции 730 метров. Снаряды пролетели сзади цели. Выход из атаки произвёл отворотом влево с набором высоты.

Капитан Митрофанов в это время заметил сзади себя на дистанции 800 - 600 метров 4 F-84 и подал команду Тюляеву разворачиваться круче влево и сам развернулся влево со снижением, утерял при этом своего ведущего, который, оставшись один, ушёл на свой аэродром. Митрофанов в момент снижения услышал удар пуль по самолётам свалил резко вниз и, выйдя на прямую, на высоте 4000 метров взял курс на свой аэродром. Самолёт капитана Митрофанова имеет 10 пробоин в фюзеляже, обоих плоскостях, стабилизаторе и руле поворота, пробит фонарь и прицел. Капитан Митрофанов имеет ушибы осколками в правую лопатку.

Старший лейтенант Филимонов из группы капитана Попова вёл бой с самолётами F-84. В процессе боя атаковал один самолёт сзади сверху под ракурсом 3/4, огонь вёл из 3-х пушек с дистанции 650 метров. Его ведомый старший лейтенант Романьков одновременно с ведущим дал одну короткую очередь по самолёту F-84. Старший лейтенант Филимонов выход из атаки произвёл вверх с левым разворотом. При следовании на свой аэродром Филимонов увидел, что один самолёт МиГ-15 атакуют 4 F-86, своей парой отбил атаку четвёрки F-86, которые левым разворотом со снижением ушли в сторону моря. Старший лейтенант Филимонов своей парой ушёл на свой аэродром.

В процессе воздушного боя по самолетам противника огонь вели 14 лётчиков. Сбито 2 самолёта B-29 и 2 самолета F-84. Израсходовано снарядов: Н-37 - 308 штук, НС-23 - 821 штук. Боевой налёт 14 часов 19 минут. Погода в районе боя: облачность 5 - 6 баллов, высотой 1000 - 1500 метров, видимость 10 км.

Американское командование признало потерю одного своего B-29 с № 44-62071 из состава 30-й BS 19-й BG, который был серьёзно повреждён по смог всё же дотянуть до авиабазы в Кимпо (Южная Корея), где при посадке он потерпел аварию и был списан. На него претендуют Дмитрий Самойлов и командир полка Александр Карасёв, которым записали победы над В-29 в этом бою. Также американцы признают потерю в этом бою и одного своего F-84E с № 51-570 из состава 154-й FBS, 136-го FBW, пилот которого спасся на парашюте и был вывезен ПСС США. На этот "Тандерджет" также претендую 2 лётчика 523-го полка - Дмитрий Самойлов и Анатолий Трефилов.

Это был последний бой лётчиков 303-й ИАД с бомбардировщиками В-29, и больше они с ними не встречались. Пожалуй, для Самойлова и Зыкова октябрь 1951 года стал самым напряжённым месяцем за все время пребывания в Корее. В том месяце Дмитрий Александрович совершил 28 боевых вылетов, участвовал в 17 воздушных боях и сбил 6 самолётов противника (1 В-29, 1 F-84 и 4 F-86). Его ведомый - Михаил Зыков - сбил 4 самолёта (1 F-80, 1 F-84 и 2 F-86). Таким образом, только эта пара сбила за октябрь 10 американских самолётов и стала самой результативной не только в 303-й авиадивизии, но и во всём 64-м авиакорпусе.

После октябрьских боёв лётчики испытывали сильную физическую и моральную усталость. Надо сказать, что вопросы психологической реабилитации личного состава никогда не были на первом месте в ряду проблем, рассматриваемых советским командованием, и потому уже в первых ноябрьских боях наши части понесли во многом неоправданные потери. В частности, 4 ноября схватки над районом Ансю с "Сейбрами" из состава 4-го истребительного авиакрыла ВВС США для 523-го авиаполка закончилась фактически вничью: наши и американцы потеряли по 2 истребителя, но если замполиту 2-й эскадрильи капитану Н. И. Митрофанову удалось успешно катапультироваться и вернуться в полк, то старший лейтенант В. П. Филимонов до сих пор числится пропавшим без вести. Его разбитый истребитель вскоре после боя нашла поисковая команда, но самого лётчика обнаружить так и не удалось.

В утреннем тяжёлом бою старший лейтенант Самойлов сбил один "Сейбр", и это была его 10-я победа в небе Кореи и, как оказалось, последняя. Вот что позже вспоминал Дмитрий Александрович:

"Обстановка в эскадрильях к этому времени была очень тяжёлая. Лётчики неимоверно устали. Нервы у всех к этому времени уже были "ни к чёрту". Больше всего донимали нас телефонные звонки помощника начальника штаба полка майора Н. И. Сапунова, которому постоянно по службе требовались различные данные об эскадрилье, которые ему докладывали по телефону или отправляли с посыльным после очередного звонка. Но у лётчиков телефонный звонок ассоциировался с тревогой, поскольку тревогу у нас объявляли также после звонка с КП по отдельной линии. Оба телефона имели одинаковые зуммеры, и каждый звонок действовал на лётчиков как раздражитель. В расположении тут же наступала почти мёртвая тишина, все бросали любые свои занятия и напряжённо вслушивались в разговор дежурного..."

В конце концов, командование осознало, что лётчикам нужен отдых и стало попарно отправлять пилотов в дома отдыха города Дальний (Ляодунский полуостров) сроком на 20 дней. 11 ноября такую путёвку получили Дмитрий Самойлов и Михаил Зыков. В тот же день в сопровождении китайского "особиста" они убыли в Дальний. Там их застало известие об очередном награждении лётно-технического состава дивизии. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 ноября 1951 года Гвардии майору Д. П. Оськину, майорам С. А. Бахаеву и Г. У. Охаю, а также старшему лейтенанту Д. А. Самойлову были присвоены звания Героев Советского Союза. Остальные, и в том числе лейтенант М. А. Зыков, награждались орденами Красного Знамени. Тогда же, в ноябре, Дмитрий Самойлов был назначен приказом по полку на должность старшего лётчика.

В начале декабря период отдыха в Дальнем подошёл к концу, и в составе группы лётчиков корпуса Самойлов с Зыковым на транспортном Ли-2 отправились в свой полк. 8 декабря пара приступила к полётам для восстановления техники пилотирования и слётанности, а 9 уже вылетела на боевое задание! Как вскоре выяснилось, отпущенного времени на восстановление лётных и боевых навыков оказалось недостаточно, и уже во втором (после отдыха) боевом вылете 11 декабря был сбит Михаил Зыков. О том, как это произошло, рассказывает сам Дмитрий Александрович:

"Это произошло в 15 часов 40 минут местного времени. Вылетели мы тогда всем составом полка. Наша пара шла в звене командира полка слева от его пары. Справа выше шла 1-я эскадрилья, а сзади-слева и 3-я. Нам только дали курс на противника, расстояние 30 км, и мы начали левый разворот с набором высоты. Внезапно моего ведомого с большой дистанции обстреляла пара "Сейбров". Произошло это настолько неожиданно, что отбить их атаку никто не успел, а они, снова открыв огонь, со второй очереди вывели из строя двигатель его самолёта. Пытаясь выйти из-под огня, Зыков резко потянул ручку и сорвался в "штопор". На высоте 4500 метров когда он вывел самолёт из "штопора" его атаковали снова, и с короткой дистанции разбили крыло. Самолёт нырнул, свалился вправо и, вращаясь, вошёл в отвесное пикирование. Зыков катапультировался, но так как это произошло при отрицательной перегрузке, то он получил сильную травму позвоночника. Всё это видел командир 3-й эскадрильи капитан Попов, который пришёл на помощь Зыкову в тот момент, когда пара "Сейбров" пыталась расстрелять качающегося на стропах парашюта пилота. А полк в это время вёл тяжёлый бой с превосходящими силами противника.

Через трое суток Зыкова привезли в часть, у него сильно болела спина. Его сразу отправили в госпиталь города Чаньчунь, где он прошёл курс лечения и потом вернулся в часть, но на боевые задания уже не летал. К полётам он приступил примерно через полгода, в мае 1952 года, уже после возвращения в Воздвиженку".

После того как Дмитрий Самойлов лишился своего напарника, ему снова пришлось летать то ведомым у командира полка, то с разными ведомыми. Только в начале января 1952 года к нему постоянным ведомым назначили старшего лейтенанта Сергея Крупчатникова. Между тем, после "золотого дождя" боевых наград, пролившегося на лётный состав 64-го корпуса, результативность боевых вылетов начала снижаться. Командование дивизии и корпуса стало необоснованно обвинять лётчиков в снижении боевой активности и уменьшении количества сбиваемых самолётов противника. Лётчики со своей стороны заявили, что "Сейбры" уже стали другими. Их стало гораздо труднее догонять на вертикалях и почти невозможно уйти, командование, как водится, не верило, но, тем не менее, это была правда.

"Сейбры" действительно стали другими, так как именно в конце декабря 51-е авиакрыло ВВС США было полностью перевооружено новыми F-86Е. Эта модификация имела более мощный двигатель и управляемые закрылки, что позволяло им практически на равных драться с МиГ-15бис, а по ряду характеристик даже превзойти советский истребитель. Лишь когда один из сбитых американских лётчиков, взятых в плен корейцами, на допросе показал, что их эскадрилья уже несколько недель воюет на новых F-86Е, командование стало более внимательно относится к информации, сообщаемой лётным составом.

Кроме того, продолжала сказываться физическая и моральная усталость. Выделяемого 20-дневного отпуска в Дальнем для восстановления сил абсолютно не хватало, а сделать что-то большее штаб корпуса не мог, так как каждый лётчик был на счету. В результате, ряды авиаполков в полном смысле редели, причём не столько от воздействия противника, сколько от болезней, вызванных крайней нервной истощённостью. К началу января 1952 года 523-й ИАП мог выставить не более 2-х восьмёрок экипажей. В то же время американцы не только наращивали силы своей группировки, постепенно перевооружая "Сейбрами" истребительные эскадрильи, но и регулярно проводили ротацию лётного состава, предоставляя пилотам полноценный длительный отдых. Всё это в конечном итоге привело к тому, что феврале 64-й истребительный авиакорпус утратил инициативу. Но ещё до этого в конце января 1952 года прибыла смена для 303-й дивизии - 190-я ИАД ПВО.

Последней боевой задачей 303-й дивизии стал ввод в строй лётного состава новой дивизии. Для этого за каждым полком 303-й дивизии закрепили полк из 190-й, однако в боевом строю 17, 18-го и 523-го полков к этому времени оставалось уже по 10 - 12 лётчиков, которые имели силы выполнять боевые задания, и на боевое задания в феврале месяце они уже вылетали в составе восьмёрок.

В январе 1952 года старший лейтенант Самойлов был назначен на должность командира звена, а в феврале стал заместителем командира 2-й эскадрильи. Вспоминает Дмитрий Александрович:

"Не знаю почему, но завершающий этап боевых действий нашего полка в Корее почему-то мало отложился в памяти. Правда, был один характерный для того времени случай: получили задачу прикрывать полк, прибывший нам на смену. Они взлетели для ознакомления с районом боевых действий. Взлетели новички, за ними мы набрали высоту. Только собрались, как по радио передают, что к району Ансю стягивается много групп противника. Ясно: американцы готовят большой налёт. С земли команда: полку новичков идти на посадку, а нам выдвигаться в район Ансю... Спрашивается: что мы могли сделать восьмеркой против армады американцев? Но приказ, есть приказ. Набрали побольше высоты, и пошли в указанный район. Приходим, а там никого нет. Противник провёл демонстрационные действия, а основной удар нанёс в другом месте. Горючего у нас уже было мало, и мы вернулись на свой аэродром".

Как теперь стало известно, Дмитрию Самойлову удалось в январе месяце сбить ещё один американский самолёт, которые никак не отражён в документах полка как победа. 5 января 1952 года в 10:40 16 МиГ-15 под командованием майора Охая вылетели на прикрытие действий китайских лётчиков. В 11:05 на высоте 4000 метров в 15-20 км южнее Ансю увидели 2 F-84. Звено Охая атаковало их. Вёл огонь Охай и Самойлов. С резким снижением до малой высоты пара F-84 ушла в море. Как теперь стало известно из недавно опубликованных в США данных о потерях своей авиации в небе Кореи, на базу в тот день не вернулся F-84E-30 с № 51-674 из состава 111-й FBS 136-го FBW, его пилот 1-й лейтенант Рэй Гринвэй (Ray Greenway Jr.) погиб при совершении посадки на авиабазе Тэгу. Это, по сути, была 11-я победа нашего аса в этой войне, которая так и не была официально засчитана нашему лётчику!

Последний свой вылет полк совершил также восьмёркой 20 февраля 1952 года, а через несколько дней дали команду быстро собраться, и 303-я ИАД, точнее то, что от нее к этому времени осталось (самолёты и технический состав остались в Китае на второй срок) отправилась на вокзал. Там уже стояли мягкие классные вагоны. Большую заботу проявило китайское командование, снабдившее лётчиков сухим пайком на дорогу. Без особой помпы и оркестра состав отправился в Советский Союз. Через сутки пересекли госграницу и приехали на станцию Галенки. Никто из командования ветеранов не встречал. Разместили временно в бараках, питание было организованно плохо, а потому большим подспорьем оказались китайские пайки.

За время боевых действий в небе Северной Кореи старшим лейтенантом Дмитрием Самойловым был совершен 161 боевой вылет с общим боевым налётом 128 часов 54 минуты, участвовал в 60 воздушных боях, в которых официально сбито 10 самолётов противника.

Так закончилась так называемая правительственная командировка лётного состава 523-го ИАП и всей 303-й ИАД. Через несколько дней после возвращения в СССР всему лётному составу были оформлены отпуска, и лётчики отправились по домам. Перед отъездом сообщили, что в Москве можно получить награды, для чего следует обратиться в наградной отдел Верховного Совета СССР. 29 марта на груди Дмитрия Самойлова засверкали ордена Ленина, Красного Знамени и медаль "Золотая Звезда" Героя Советского Союза.

Из материалов прессы послевоенных лет: