*     *     *

Борис Сергеевич Абакумов, был из числа тех лётчиков 32-го ГИАП, которые были отобраны подполковником Е. Г. Пепеляевым в октябре 1950 года для усиления состава 196-го полка. Командир полка Евгений Пепеляев не пожалел, что включил этого опытного лётчика в состав своего нового полка - он оправдал все возложенные на него надежды!

Абакумов прибыл в состав 196-го ИАП в ноябре 1950 года, перед самым убытием полка в Китай. Он попал в состав 2-й АЭ на должность командира звена в звании старший лейтенант, но в бои вступил в звании капитан, так как уже будучи в Китае, в январе 1951 года, был повышен в звании. Первые бои для лётчиков 324-й ИАД начались 2 апреля, а первый свой боевой вылет лётчики 196-го полка совершили 3 апреля и сделали это именно лётчики капитана Бокача, то есть 2-й АЭ.

Первые 2 победы лётчики 196-го полка добыли в сражениях 4 апреля: отличились лётчики 1-й и 3-й АЭ. А вот первую победу для лётчиков 2-й АЭ добыл именно капитан Абакумов в сражении 6 апреля. Вот как сам Борис Сергеевич описывает первую свою победу:

"Во второй половине дня, 6 апреля, была поднята в воздух эскадрилья Бориса Бокача в составе 8 самолётов. В этой группе находился и я. В воздухе по радио получили задание: встретить группу истребителей противника, идущих с моря, и завязать бой. Встреча произошла над береговой чертой на встречных курсах. Первая восьмёрка "Сейбров" прошла, не меняя курса, а 2 четвёрки, идущие выше нас, полупереворотами хотели взять нас в "клещи" и зайти нам в хвост. Мы сразу пошли на горку и рассыпались веером пар в разные стороны - пошёл вертикальный бой. В этот момент была замечена на подходе ещё одна группа противника, о чём было доложено на КП. С аэродрома на помощь нам была поднята эскадрилья Шеломонова, которая гнала убегающего противника до самого Пхеньяна.

Моё сближение с восьмёркой "Сейбров" было медленным. Вот и дистанция открытия огня. Я выключил автоматику прицела и навёл прицельную точку выше цели на зрительную величину фюзеляжа самолёта противника, потому что цель удалялась, а при стрельбе из пушек мой самолёт теряет скорость. Я дал длинную очередь из пушек левого борта по ведущему этой восьмёрки. Трасса пошла к цели и замкнулась на ней. Самолёт противника качнулся: на левой плоскости произошёл какой-то белый выброс, похожий на взрыв, и за ним потянулся лёгкий туманный след. С левым креном противник буквально нырнул под свой строй и с большим снижением пошёл в сторону моря к береговой черте. Остальные "Сейбры" этой группы бросились за ним. Ну, думаю, попал прямо в их командира. Потом нам сообщили, что за Пхеньяном сел на "живот" "Сейбр", у него не хватило горючего долететь до Сувона".

Хотя по данным нашей разведки, этот "Сейбр" был сбит, но американское командование не подтверждает потерь своих Ф-86 в этот день. Возможно, Абакумов только повредил "Сейбра" и тому удалось дотянуть до своего аэродрома. Но, как бы там ни было, но этот "Сейбр" был официально записан на личный счёт капитана Абакумова.

Участвовал Борис Абакумов во всех сражениях лётчиков его АЭ в апреле месяце. Был он участником и знаменитого сражения 12 апреля 1951 года с бомбардировщиками Б-29. По воспоминанию самого Бориса Сергеевича, в этом сражении ему удалось сбить одну "Сверхкрепость": огнём своих пушек разрушил хвостовое оперение бомбардировщика и экипаж стал покидать гибнувшую машину. Израсходовав на Б-29 весь свой боезапас, Абакумов не вышел из боя и продолжал имитировать атаки на самолёты противника, но это чуть не стоило ему жизни. Его самого взяли в оборот 2 "Сейбра" и долго его преследовали, пока самолёты не вошли в зону действия наших зенитных батарей, после чего "Сейбры" оставили в покое самолёт Абакумова и ушли на свою базу. Однако досталось машине Абакумова тогда хорошо: техник самолёта Микрюков насчитал в самолёте 8 пробоин, и он на некоторое время вышел из строя.

Однако бои этого дня ещё не закончились и продолжались и во второй половине дня. Так как машина была ещё в ремонте, то командир дивизии полковник И. Н. Кожедуб разрешил Абакумову вылететь в бой на его машине. На этот раз пришлось вести "диалог" с пилотами "Сейбров", которые пришли мстить за разгром их соединение бомбардировщиков Б-29. В ходе этого боя, спасая одиночного "МиГа", которого атаковала пара "Сейбров", Абакумов удачно зашел в хвост этой паре и обстрелял её. Видел попадание в самолёт ведущего, после чего тот вышел из боя. В ходе этого боя был подбит самолёт старшего лейтенанта Фёдора Яковлева из звена Абакумова, а сам он был ранен и он был вынужден совершить вынужденную посадку недалеко от аэродрома. Именно Яковлева спас от более серьёзных последствий в том бою Борис Сергеевич.

По неизвестной причине, ни сбитый Б-29, ни подбитый Ф-86 во второй бою этого дня, не были засчитаны Абакумову командованием дивизии. Возможно, что на тот Б-29, по которому вёл огонь Абакумов, стреляли несколько лётчиков и его отдали на счёт кому-то из них...

Бои между тем продолжались и в мае лётчики 196-го ИАП провели несколько удачных боёв с "Сейбрами". Участвовал Борис Абакумов и в бою 20 мая 1951 года, которое в итоге закончилось победой лётчиков 196-го полка. Тогда Абакумову досталось - он получил в свой самолёт 3 пули, но всё обошлось для него в том бою. За успешные боевые вылеты в апреле-мае месяце и за один лично сбитый самолёт противника, в начале июня 1951 года капитан Абакумов был награждён первой своей боевой наградой - орденом Красного Знамени.

В июне месяце лётчики 196-го полка фактически в боях не участвовали, а в июле месяце вылетов также было мало из-за плохой погоды над Северной Кореей. Однако именно в июле месяце Абакумову и ещё нескольким лётчикам полка, удалось сбить несколько самолётов противника. Самый результативный бой с начала боёв в небе Кореи, лётчики 196-го ИАП провели 21 июля, когда 10 наиболее опытных лётчиков, умеющих выполнять полёты в СМУ, подняли на перехват 8 самолётов противника, осуществлявших глубокий разведывательный полёт в глубь территории КНР. Дальше рассказывает Борис Сергеевич:

"В считанные минуты десятка истребителей стремительно ушла в облака. На аэродроме опять стало тихо. Только шла напряжённая работа на КП по наведению нашей группы на противника. Противник спокойно проходил район нашей базы, а мы ещё не успели пробить облака наверх. В боевом порядке десятки, которую вёл командир полка Пепеляев, я шёл замыкающей парой: справа был мой ведомый Николай Вермин. Облачность мы пробивали в плотном строю, все вместе. Непрерывное мелькание облаков различной теневой окраски и наблюдением за строем вызывало зрительную галлюцинацию. Раза два мне казалось, что мы идём с креном 90 градусов в правом развороте, и все самолёты скользят на меня...

Я поймал в прицел ведущего одной из пар противника и дал по нему 2 очереди. На мгновение мелькает мысль: "Какие хорошие новенькие машины, все блестят. Какая прекрасная конструкция, а я порчу её своими снарядами, нарушая гармонию линий и зализов". Снаряды сделали своё дело. Ф-94 плавно заваливается влево и идёт к земле носом вниз. Я сразу выхожу из атаки, а надо бы посмотреть, что делает мой ведомый, Николай Вермин. Мой ведомый атаковал другой самолёт противника, то есть ведомого, а я сорвал эту атаку своей поспешностью выхода. Он, как ведомый, прекратил атаку и последовал за мной, так как в этот момент кто-то крикнул: "Сейбры!"  В этом бою из 8 самолётов противника, удалось уйти только одному".

На самом деле, под удар лётчиков 196-го полка, попали лётчики ВМС США из состава VMF-311 и вероятно пилоты VMF-212 на реактивных Ф9Ф "Пантера", которых наши лётчики, видевшие их впервые, ошибочно приняли за Ф-94 "Старфаер", которых ещё не было на данном театре боевых действий. Хотя командование дивизии заявило о 7 уничтоженных самолётов противника, подтверждено по данным фотоконтроля только 4 победы, а "земля" показала только 2 разбившихся самолёта противника. Американская же сторона подтверждает потерю только одного своего самолёта в этом бою с "МиГами", но вероятно была повреждёна ещё одна "Пантера", списанная чуть позже.

Ожесточённые воздушные сражения разгорелись в небе Северной Кореи в сентябре месяце. Участвовал в этих сражениях и Борис Абакумов. Особенно отличился капитан Абакумов в сражениях 27 сентября, когда ему удалось сбить сразу 2-х истребителей Ф-86. Лучше всего, обо всех перипетиях этого боя расскажет сам Борис Сергеевич:

"К месту боя мы подошли на большой скорости, применив волновое движение по траектории в вертикальной плоскости. На пологом снижении набирали максимально возможную скорость с полным газом с последующим набором высоты до заданной за счёт потери прироста скорости, полученного при снижении. Вошли в зону действия "Сейбров" на их высоте. Завязался бой. Мы рассыпались парами. Моя пара встретилась с шестёркой "Сейбров" на высоте 11000 метров на встречных пересекающихся курсах. Четвёрка "Сейбров" была на нашей высоте, а третья пара была чуть ниже.

Слышу голос Володи: "Один горит!". Огня я не видел, это произошло очень быстро, моё внимание было приковано к самолёту моего напарника, и мне не хотелось его потерять из вида при моём наблюдении за падающим самолётом. Я строил свой маневр так, чтобы Володя мог быстрей присоединиться ко мне. Вторая пара "Сейбров" вела огонь по мне. Это я увидел, когда Володя Иштокин слева направо проскочил у меня за хвостом, ведя заградительный огонь по "Сейбрам". Я резко, насколько позволяла высота полёта, развернул влево свою машину навстречу противнику. Одновременно Володя делал тоже самое, только с правым разворотом. Мы вышли фронтом в обратном направлении с интервалом метров 800, а "Сейбры" оказались между нами, чуть ниже и впереди нас, сохраняя плотный строй "крыло к крылу". Даю команду: "Берём в клещи!" и на встречном курсе сверху атакуем их. "Сейбры" не выдерживают первой атаки, делают разворот и уходят в облачность. Мы возвращаемся домой".

Командование ВВС США отрицает потерю своих Ф-86 27 сентября, однако, в воспоминаниях бывшего лётчика 336-й FIS 1-го лейтенанта Дугласа Эванса (Douglas K. Evans) есть упоминание об этом бое с "МиГами" 196-го полка:

"Утро 27-го, те из нас кто не был на миссии, сгруппировались возле радио и слушали о том, как развивались события в воздухе, как другие группы вели серьезный бой в воздухе с противником. Все мы были так увлечены этим, что, когда мы услышали, что Дик Пантер (Dick Panter) крикнул о чрезвычайной ситуации, и мы почти все подбежали к самому ближайшему окну. Мы, слушая радио, могли слышать много вызываемых позывных, поскольку, чем напряжённее бой, тем больше и напряжённее переговоры в воздухе между пилотами, это требует обстановка. В этом случае, когда мы не были лично вовлеченными в эту борьбу, мы могли концентрироваться на каждом запросе и идентифицировать голоса и индивидуальные проблемы, которые Вы не уловили бы, когда бы Вы сами непосредственно не находились в центре всего этого. Будучи там, слушающие пилоты могли видеть то, что происходило вокруг них.

Как только мы услышали, что кто-то был подбит, мы устремили свои взоры на очередную пару, шедшую на посадку, и нашли, что это был Кенни Рэпп (Kenny Rapp). Он заходил на посадку, и никто не знал то, что случилось с ним. Мы полагали, что именно он имел повреждения, поскольку он не отвечал по радио. Но, ей-богу, когда Кен появился перед нами вблизи и пошёл на посадку, он так прекрасно посадил самолёт, что нам показалось, что он цел и невредим, но тут мы увидели, что у него нет левого элерона и видно отверстие в фюзеляже, а также разбитый осколками фонарь кабины и голову пилота.

Когда он остановил самолёт на стоянке, то все ребята окружили его. Кен был ранен и был весь в крови. Обслуга помогла ему выбраться из кабины, и он сразу сел на землю с облегчением. Кен сказал, что когда он был подбит, он был ошеломлён и действительно не знал что делать, пока он не свалился в штопор. Он стал выводить самолёт из вращения и для этого ему понадобился весь его опыт, чтобы, не имея левого элерона восстановить управление над самолётом. Когда он с трудом вывел самолёт в горизонтальный полёт, он посмотрел на своё левое крыло и увидел, что у него полностью отсутствует элерон. Теперь он понял, что ему предстоит трудная задача довести повреждённый самолёт домой и это будет не лёгкая борьба за спасение.

После того, как он определил степень своих повреждений, он сосредоточил все свои усилия, на том, чтобы довести самолёт до базы. Но он также понимал, что его ещё ждут острые проблемы при посадке, когда надо будет выпускать тормозные щитки на минимальной скорости. Каким-то чудом его гидравлическая система не была разбита, так что он имел возможность управлять правым элероном, что очень помогло ему при полёте, но удивительно было видеть, сколько левого крыла отсутствует, в том месте, где должен быть элерон. Кен проделал в полёте большую работу, чтобы добраться домой, и после посадки его быстро отправили в больницу, чтобы залечить мелкие раны на его голове. Пантер сказал, что он видел, что он был подбит прямо после того, как он выходил из атаки, тогда всё вообще перепуталось в этой дикой драке".

Таким образом, в этом бою Борис Абакумов, по крайней мере, серьёзно повредил один Ф-86A из состава 336-й FIS, а его пилот 1-й лейтенант Кеннет Рэпп (Kenneth H. Rapp) получил ранение.

В октябре капитан Абакумов, как и многие его боевые товарищи, Указом ПВС СССР от 10 октября 1951 года был награждён вторым в этой войне, орденом Красного Знамени. 18 октября 2-я АЭ в полном составе была направлена на короткий недельный отдых в город Дальний, в том числе и Борис Абакумов. Вернулись в полк в конце октября и сразу отправились на боевое задание: бои в небе Северной Кореи шли в это время почти без перерывов.

27 ноября во время вылета звеном на "свободную охоту" в составе: Пепеляев - Рыжков, Абакумов - Овчинников, они перехватили группу Ф-84 "Тандерджет" и в считанные минуты разогнали их, сбив 2-х из них. Правда, победу Пепеляева засчитали, а вот сбитый Абакумовым Ф-84 не засчитали, так как он упал в море.

Однако, эту относительную неудачу, Борис Сергеевич компенсировал в сражении с группой "Шутинг Стар", которая состоялась 5 декабря. Рассказывает сам Борис Сергеевич:

"Итак, в этом бою, выходя из атаки вверх, я чуть с кем-то не столнулся, успел в самый последний момент вывернуть машину в сторону. Меня обдало жаром. Надо быть осмотрительней, подумал я, и выбрал новую цель. Зашёл в хвост Ф-80. Он бросился в отвесное пикирование, я за ним. Даю очередь из пушек. Смотрю, трасса пошла сверху цели. Не учёл, что стреляю вертикально вниз. Ввожу поправку по трассе. Точно! Самолёт противника покачивается с крыла на крыло от разрывов снарядов и на выводе из пикирование врезается в сопку.

На самом выводе от земли тень от сопок скрывает от меня солнце. Быстрее вверх, чувствуется, что далеко выскочил за запретную для нас зону. Сопки здесь какие-то высокие, похожие на предгорья и очень густо покрытые зеленью. Да и населённых пунктов нигде не видно. На высоте 3000 метров ко мне пристроился ведомый - какой-то МиГ-15. Обменялись приветствием покачиванием с крыла на крыло, определили друг друга по номерам машин и позывным. Это, оказывается, был Миша Боровков, тоже выпускник Армавирского училища. Осмотрелись, кругом никого нет, и мы парой с набором высоты пошли домой... В этом бою погиб наш замечательный товарищ и друг Саша Рыжков. Больше всех переживал гибель товарища Володя Иштокин, они с ним были больше чем друзья, если можно так сказать".

В этом бою лётчики 196-го полка сбили 3 Ф-80, но на отходе попали под удар группы "Сейбров" 335-й FIS и потеряли Александра Рыжкова. Его сбил майор Уинтон Маршалл (Winton W. Marshall) и это была его 5-я официальная победа в небе Кореи. В свою очередь американское командование не подтверждает потерь 5 декабря своих Ф-80. Однако, это не означает, что побед не было. Часто американцы заявляют о своих потерях спустя некоторое время и указывают на другие причины потерь своих самолётов, так что не всегда можно точно определить истинную дату и причину потери того или иного американского самолёта. Вполне возможно, что записанные как потерянные 12 и 13 декабря 2 Ф-80 как раз и были теми, кого били 5 числа в небе близ Пхеньяна лётчики 196-го ИАП...

Как бы там ни было, но этот сбитый капитаном Абакумовым Ф-80, стал его 5-й официальной победой в небе этой войны и он стал очередным асом в составе 64-го ИАК. Тогда же в конце декабря месяца, Борис Абакумов был назначен заместителем командира 2-й АЭ по лётной подготовке.

Надо также отметить, что уже в конце октября 1951 года в дивизии сложилась сложная ситуация со здоровьем многих лётчиков, которые были истощены физически выпавшими на них большими перегрузками в боях, которые следовали один за другим. Вот как эту ситуацию комментирует Борис Сергеевич:

"Был октябрь месяц. Медицинская комиссия предложила многим товарищам уехать в Советский Союз из-за нервного перенапряжения и физических перегрузок организма в воздушных боях, доходивших до болевых ощущений в области серца, не прекращающихся даже в спокойной наземной обстановке. Многие товарищи приняли это предложение и уехали домой, а некоторые остались по велению сердца и просьбе Ивана Никитовича. Так произошло и со мной. Я решил ехать домой, но вызывает меня заместитель командира по политчасти П. А. Докучаев и просит остаться. Доводы его поколебали моё решение, но сразу я ответа не дал. Появился И. Н. Кожедуб в районе нашего расположения и тоже вызывает меня в лётный домик и убедительно доказывает, что мне надо остаться: ведущих групп не хватает, да и скоро нас сменят и поедем все вместе, должны же в конце концов договориться о перемирии в Корее. И я решил продолжать боевую работу. Летал всё оставшееся время до моего последнего полёта с медицинской поддержкой. Каждый день вводили глюкозу внутривенно и кололи стрихнин и мышьяк попеременно. Многим оставшимся товарищам, в том числе, Сане Литвинюку, Льву Иванову и другим давали тоже медицинскую поддержку. Вот ведь как нас вымотала эта реактивная авиация - сразу всего не учтёшь".

Именно тогда стали больше лётчиков посылать на короткий отдых в санатории, и именно тогда в октябре месяце в состав 324-й ИАД прибыла большая группа из состава 309-й ИАД, для пополнения редеющих рядов лётного состава дивизии. После небольшого инстрктожа и подготовки к боям, новых лётчиков всё больше бросали в бой. Вот документ отражающий ситуацию в составе 324-й ИАД на середину декабря 1951 года:

"324-я ИАД: в наличие 54 самолёта МиГ-15, 11 из которых - не боеспособные (включая 4 самолёта, на которых производят замену двигателя, 4 самолёта получившие повреждения в боях, 3 самолёта проходящие регламентные работы). 79 лётчиков, 50 из которых - боеготовые (включая 4 лётчиков расположенный на КП, 4 не имеющих ведомых), 21 больны, 6 в поликлиниках, 2 требуют дополнительного обучения. 38 экипажей - готовые к бою. Оперативная сводка № 0381, ШТАБ 64-го ИАК, Аньдун, 15.12.1951 г."

Так Борис Сергеевич на медицинской поддержке дотянул до января нового 1952 года. Уже было известно, что их скоро сменит новая авиадивизия и все предвкушали скорое возвращение на Родину, но пока этого не произошло, боевые вылеты следовали один за другим и уставшие "старики" снова уходили в небо Кореи и вели тяжёлые бои с американской авиацией. И вот наступил роковой для Бориса Сергеевича день 7 января, после которого, он надолго попал в госпиталь и фактически до конца жизни став инвалидом. Рассказывает Борис Абакумов:

"В начале января 1952 года к нам прибыла смена - лётчики дивизии ПВО от Е. Я. Савицкого. По боевой подготовке они занимали первое место и получили оценку "хорошо" при инспекции Ф. А. Агальцова. Прибыли они без техники и технического персонала, и наших техников и механиков оставили ещё на один срок.

Приборная доска в моей кабине загорелась от бронебойно-зажигательных пуль. Я взял ручку управления на себя, но самолёт не слушался рулей. Огонь в кабине усиливался. Управление отказало. Самолёт шёл с набором высоты и левым креном. Следующей очередью я был ранен в плечо. Тогда я принял решение катапультироваться. На земле меня подобрали корейцы и доставили в одну из деревень, откуда увезли в госпиталь, так как чувствовал я себя очень плохо. 1 февраля лётчики нашей дивизии убыли на Родину, а мне ещё пришлось некоторое время быть в госпитале, и только в конце февраля я убыл на Родину".

Этот бой наши лётчики выиграли и записали на свой счёт ещё 4 Ф-86, но Борис Сергеевич получил в этом бою серьёзнейшие ранения левой руки и обморожение, был отправлен в госпиталь и долго лечился. В госпитале осмотр ранений показал, что раздроблены многие кости плечевого сустава левой руки и врачи хотели даже ампутировать руку, но спасло от этого волевое решение начальника госпиталя А. Е. Горелика, который решил спасти руку. В итоге, руку удалось спасти, но были всё же ампутированы 2 пальца на раненной руке обмороженные в воздухе.

В госпитале в Китае, Абакумов пролежал до марта месяца. К этому времени уехали на Родину его боевые товарищи по полку. Тогда же в середине января 1952 года Борис Сергеевич получил очередное воинское звание майор, а командир дивизии И. Н. Кожедуб направил в Москву представление на Абакумова, на звание Героя Советского Союза.

В марте 1952 года майор Борис Абакумов вернулся на Родину и ещё долго лечился в наших госпиталях, пытаясь восстановить двигательные функции левой руки, перенёс несколько сложных операций. Звания Героя так, к сожалению, этот мужественный человек так и не получил: в 1957 году его наградили вместо этого орденом Ленина, посчитав, что его заслуги и пролитая кровь большего не заслуживает! Как обычно, у нас очень быстро забывали своих героев, считая, что наши солдаты воюют не за награды, а за идею!

Список известных воздушных побед Б. С. Абакумова:

Д а т а	Сбитые самолёты	Место падения самолёта или проведения воздушного боя	Примечание
06.04.1951	1  Ф-86	Тецузан
21.07.1951	1  Ф-94	район реки Ялуцзян
27.09.1951	1  Ф-86	Ансю
	1  Ф-86		Повреждён F-86A из состава 336-й FIS
05.12.1951	1  Ф-80		Предположительно, F-80 № 49-472 из состава 8-й FBG
Всего сбитых самолётов - 5 + 0;  боевых вылетов - более 100;  воздушных боёв - около 50.

Публикация производится с разрешения И. А. Сейдова и С. Г. Вахрушева, а так же Издателя. При использовании любых материалов данного сайта, активная ссылка на него обязательна.

Н а з а д