Когда 17 декабря 1903 года американцы братья Райт впервые поднялись в воздух на аэроплане собственной конструкции, никто не мог предположить, что воплощение прекрасной мечты человечества о полёте вскоре превратится в мощное и эффективное оружие. Менее чем через 10 лет, во время Итало-Турецкой (1911) и Балканских (1912-1913) войн самолёт впервые был "поставлен под ружьё". Оказалось, что новомодное изобретение можно эффективно использовать не только для развлечения праздной публики, но и для связи, разведки, корректировки артиллерийского огня. Дальше - больше, аэроплан примерил на себя роль бомбардировщика - и на головы обескураженного противника посыпался дождь стальных стрел, ручных гранат и первых примитивных авиабомб.

Когда летом 1914 года вспыхнула Первая Мировая война, все её участники уже имели на вооружении то или иное количество военных аэропланов, выполнявших те же боевые задачи. В силу своей малочисленности в воздухе они встречались крайне редко, и первое время главным противником военных лётчиков было лишь техническое несовершенство их аппаратов, приводившее к многочисленным авариям и катастрофам. Однако время шло, количество самолётов росло одновременно с их совершенствованием. Бомбовая нагрузка уже исчислялась десятками и сотнями килограммов, а увеличение дальности и скорости полёта позволяло не только неожиданно доставлять эти килограммы к самым важным и уязвимым объектам - штабам, мостам, железнодорожным станциям, местам сосредоточения войск, - но и привозить из полётов важные разведывательные данные, путая все карты противника. В поисках эффективного средства борьбы с вражескими аэропланами победил старый принцип "клин клином вышибают", и на сцену вышел совершенно новый тип самолёта - истребитель.

По сути, первыми истребителями стали самые лёгкие и быстроходные представители семейства разведчиков и бомбардировщиков, способные догнать своих более медлительных собратьев. Позднее они стали вытесняться специально спроектированными истребителями. Всё более частые встречи противников в воздухе теперь не заканчивались, в зависимости от настроя их пилотов, почти дружескими приветствиями или стрельбой из револьверов. С появлением пулемётов в качестве бортового оружия уничтожение воздушного противника стало профессией, а есть профессия - есть, как говорилось в советское время, и "лучшие по профессии".

Очень быстро появился и специальный термин "ас" ("as" по-французски - карточный туз), которым стали обозначать лучших лётчиков. Сначала, весной 1916 года, это произошло во Франции, но очень быстро ёмкое словечко подхватили союзники - Англия, Италия, США, а после окончания войны термин стал общепринятым.

В царской России, а затем и во вновь созданном Рабоче-Крестьянском Красном Воздушном Флоте понятие "ас" употреблялось достаточно редко, да и подразумевалось под ним нечто иное, чем в остальном мире. Если за рубежом асами называли пилотов, имевших, прежде всего, весомый личный счёт сбитых вражеских самолётов, то в отечественной литературе и прессе термин "асс" (первое время писали именно так, с двумя "с") обозначал, как правило, отчаянного пилота-храбреца, сорвиголову. Возможно, не в последнюю очередь это было связано с малой интенсивностью воздушных боёв (а следовательно, - и с небольшим количеством сбитых самолётов) как на Восточном фронте Первой Мировой войны, так и на фронтах войны Гражданской.

Начиная с осени 1936 года, когда на помощь республиканскому правительству Испании в начавшейся там гражданской войне было решено отправить советских добровольцев, последовала целая череда больших и малых войн и конфликтов - Китай, Монголия, Польша, Финляндия, - в которых пилоты ВВС РККА и лётчики морской авиации набирались боевого опыта и оттачивали своё мастерство. По результатам этих боёв появились первые советские асы в привычном для нас понимании этого слова, с несколькими сбитыми самолётами противника на счету. Когда 22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война, число результативных лётчиков-истребителей стало измеряться сотнями и тысячами - такой масштабной воздушной войны с огромным количеством участвовавших в ней авиационных частей и соединений история до тех пор не знала. Именно лётчикам-асам СССР, одержавшим 5 и более личных воздушных побед по итогам всех войн и конфликтов, в которых участвовали советские авиаторы, и посвящено настоящее справочное издание.

Для того чтобы понять, по каким критериям формировалось содержание этой книги, необходимо рассмотреть, по какой системе на счёт лётчика-истребителя заносились воздушные победы и что вообще понимается под этим термином. Победой, или, если быть точнее, "засчитанной" или "подтверждённой" победой, является самолёт противника, сбитый согласно докладу пилота-истребителя (то есть "заявленный сбитым"), подтверждённому свидетелями и утверждённому вышестоящими инстанциями - штабом авиационного полка, дивизии и так далее. Для подтверждения воздушной победы требовалось предъявить свидетельства других лётчиков - участников боя, наземных очевидцев, "вещественные доказательства" в виде обломков сбитого самолёта, фотографии с места его падения или снимков фотопулемёта. Видоизменяясь в течение войны на бумаге, эти требования в целом кочевали из приказа в приказ. Для примера можно привести выдержку из "Положения о наградах и премиях для личного состава Военно-Воздушных сил Красной Армии, Авиации Дальнего Действия, истребительной авиации ПВО, ВВС Военно-Морского Флота за боевую деятельность и сохранение материальной части", подписанного командующим ВВС КА маршалом авиации А. А. Новиковым 30 сентября 1943 года:

"...Сбитие в воздушном бою или уничтожение на земле самолётов, а также нанесённый ущерб противнику засчитывать при одном из следующих показателей:
а) при наличии письменного подтверждения от наземных войск, кораблей, партизанских отрядов или донесений агентуры;
б) при наличии письменного подтверждения от местного населения, заверенного местными органами власти;
в) при наличии фотоснимков, подтверждающих сбитие самолёта или нанесённый другой ущерб противнику;
г) при наличии подтверждения от постов ВНОС и других систем наведения и оповещения;
д) при наличии письменного подтверждения 2-х и более экипажей самолётов, действовавших в данной группе, или экипажа, высылаемого с целью контролирования успешного бомбометания при условии невозможности получить другого вида подтверждения;
е) личный рапорт одиночного охотника-истребителя или штурмовика-торпедоносца по утверждении его командиром авиаполка..."

Следует обратить особое внимание на слова "при ОДНОМ из следующих показателей". Реалии воздушной войны оказалась таковы, что необходимым и достаточным условием для занесения на счёт истребителя победы было свидетельство других лётчиков - именно по этому критерию официально подтверждено подавляющее большинство воздушных побед не только советских истребителей, но и лётчиков других стран - участников войны. Все другие виды доказательств, как правило, играли роль в различного рода спорных ситуациях, когда, допустим, лётчик вёл бой в одиночку. Кроме того, достоверность всех остальных свидетельств чаще всего была невысокой, а иногда их получение было просто невозможным. Доклады наземных свидетелей зачастую были лишены практической ценности, поскольку, даже если бой и проходил непосредственно над наблюдателем, определить, кем конкретно сбит самолёт, какого типа, и даже установить его принадлежность было достаточно проблематично и для обученных бойцов службы наблюдения за воздухом, не говоря об обычных пехотинцах. Кроме того, значительная часть воздушных схваток происходила за линией фронта либо (особенно это касается лётчиков авиации флота) над морем, где свидетелей, кроме своих пилотов, попросту не было.

По тем же причинам очень часто невозможно было предъявить и обломки поверженного противника - сбитые самолёты падали далеко в степи, в море, реки и болота, в горные и лесные массивы. Найденные же нередко разрушались при падении до такой степени, что их идентификация была невозможна. Фотокинопулемёты (ФКП) на советских истребителях практически до самого конца войны устанавливались в крайне малых количествах, а при наличии таковых очень часто к ним не было расходных материалов - плёнки, реактивов для проявления и так далее. Да и проявленные кадры в большинстве случаев не позволяли однозначно подтвердить факт уничтожения, поскольку ФКП включался и работал только во время ведения огня из бортового оружия, фиксируя лишь нахождение противника в прицеле или, в лучшем случае, попадания по нему. Во время войны в Корее, когда показания ФКП стали определяющим фактором зачёта сбитых самолётов (так называемые "данные объективного контроля"), боевые счета истребителей воюющих сторон по-прежнему оставались значительно завышенными.

Естественно, "подтверждённая воздушная победа" по множеству разных причин в ряде случаев, если не в большинстве - это не одно и то же понятие, что реально сбитый, уничтоженный самолёт, потерянный противником. На объективность донесений лётчиков, как авторов победы, так и её свидетелей, не в лучшую сторону влияли сами условия динамичного группового воздушного боя, проходившего с резкими изменениями скоростей и высот - в такой обстановке следить за судьбой поверженного врага было практически невозможно, а зачастую и небезопасно, так как шансы самому тут же превратиться из победителя в побеждённого были очень высоки. Кроме того, нельзя не принимать во внимание пресловутый "человеческий фактор" - достаточно распространены были подтасовки результатов боев по различным причинам (попытки "пустить пыль в глаза" командованию, скрыть собственные неудачные действия и высокие потери, желание получить награду и так далее). В качестве иллюстрации можно привести характерную цитату из телеграммы командующего 16-й Воздушной армией С.И. Руденко, направленной им командирам 1-й Гвардейской, 234-й, 273-й и 279-й истребительных авиадивизий в июле 1943 года, после первых дней Курской битвы:

"За все дни сбито мизерное количество бомбардировщиков, а истребителей "набили" столько, сколько их и не было у противника. ...Пора, товарищи лётчики, прекратить позорить советских истребителей".

Вполне понятно, что множество засчитанных по всем правилам на счета лётчиков "сбитых" вражеских самолётов благополучно возвращались на свои аэродромы с разного рода повреждениями, а зачастую абсолютно невредимые. В свою очередь, в некоторых случаях картина могла быть обратной: атакованный самолёт, падение которого не наблюдалось, не заносился на боевой счёт истребителей как сбитый, тогда как на самом деле после окончания воздушной схватки он где-то падал или совершал вынужденную посадку на нашей территории. Однако подобных эпизодов было неизмеримо меньше, чем описанных выше. В среднем соотношение записанных на счета лётчиков и реально уничтоженных самолётов для всех ВВС воюющих сторон колебалось в пределах 1:3 - 1:5, доходя в периоды грандиозных воздушных сражений до 1:10 и более.

В данном издании для каждого лётчика приведены списки именно ПОДТВЕРЖДЁННЫХ воздушных побед, зафиксированных в документах, так как установление количества реально уничтоженных вражеских самолётов и "авторства" побед даже в отдельно взятом боевом эпизоде является очень сложной задачей, а составление глобальной картины в целом по советской авиации видится практически нереальным.

Необходимо также остановиться на классификации воздушных побед. В советской истребительной авиации, в отличие от союзников СССР по антигитлеровской коалиции (Великобритании и США), не было принято считать воздушные победы, одержанные в групповых боях, в дробных числах. Существовало только две категории сбитых самолётов противника - "лично" и "в группе" (правда, иногда в последнем случае, но далеко не всегда, присутствовало уточнение - "в паре", "звеном"). Однако предпочтения, к какой категории отнести заявку на сбитый самолёт, с ходом войны существенно менялись. Если в конфликтах и войнах конца 1930-х годов между этими двумя видами побед существовал определённый паритет, то в начальный период боевых действий на фронтах Великой Отечественной, когда удачно проведённых воздушных схваток было гораздо меньше, чем поражений, а неумение наших лётчиков взаимодействовать в бою стало одной из главных проблем, всячески поощрялся коллективизм. Вследствие этого, а также для поднятия боевого духа пилотов, все (или почти все) заявленные сбитыми в воздушном бою самолёты противника нередко заносились как групповые победы на счета всех участников боя, вне зависимости от их количества (особенно много сбитых, "расписанных" на всех лётчиков группы, участвовавших в бою, в 1941-1942 гг. было зафиксировано в авиации Балтийского флота, а также в истребительных частях ВВС КА, воевавших на северном участке фронта - в Заполярье и Карелии).

Позже, с накоплением боевого опыта и с появлением чётко привязанной к количеству сбитых самолётов на счету лётчика системы награждений и денежных поощрений, предпочтение стало отдаваться уже личным победам. На данный момент не известны какие-либо официальные документы, регламентирующие такую практику, но можно с уверенностью сказать, что такой "пересмотр приоритетов" произошёл к лету 1943 года. В войне на территории Кореи уже почти все сбитые самолёты противника, за крайне редкими исключениями, заносились на боевые счета лётчиков-истребителей как индивидуальные.

Следует заострить внимание читателя на одном интересном моменте. К 1943 году в советских ВВС было уже достаточно большое количество лётчиков-истребителей, имевших на счету по десятку и более групповых побед при 2-3 лично сбитых самолётах противника. Под упомянутый выше приказ маршала А. А. Новикова от 30 сентября 1943 года, который регламентировал и порядок представления к наградам, такие достижения подходили плохо. Решение "на местах" было простым и парадоксальным одновременно: в некоторых полках был произведён пересчёт части групповых побед в личные. Примером может служить фрагмент "Справки о боевой работе" командира 515-го истребительного авиаполка Гвардии майора Г. В. Громова:

"На основании приказания командующего 7-й Воздушной армии генерал-майора авиации СОКОЛОВА самолёты, сбитые Гвардии майором ГРОМОВЫМ Г. В. в группе, пересчитаны в долях на личные. За период Отечественной войны с 22.06.1941 по 19.02.1944 всего лично сбито Гвардии майором ГРОМОВЫМ Г. В.:
а) бомбардировщиков противника - 3,5  (три с половиной),
б) истребителей противника - 8,5  (восемь с половиной).
Итого - 12  (двенадцать) лично сбитых самолётов противника".

Реально же, по документам 20-го Гвардейского ИАП боевой счёт Г. В. Громова на указанное время составлял 6 личных и 18 групповых побед.

В ряде случаев в штабах частей и соединений, не утруждая себя пересчётами, поступали ещё проще: индивидуальные победы, необходимые лётчику для получения той или иной награды, "добирались" из числа групповых, одержанных в предыдущие периоды боевой работы, при этом разделение сбитых на "лично" и "в группе" в наградном материале попросту опускалось, или они все простым росчерком пера становились личными...

Ещё одним отступлением от общепринятой практики стала система учёта сбитых, действовавшая в авиации Северного флота. Там на протяжении всей войны, кроме личных и групповых побед, существовала третья категория - "предположительно сбитые самолёты противника". Возможно, это сложилось под влиянием британских союзников, два истребительных дивизиона которых осенью 1941 года действовали с одних аэродромов совместно с советскими лётчиками-североморцами. Естественно, что и в данном случае победы периодически превращались из предположительных в личные, особенно в наградных документах.

На системе поощрений успешных действий авиации ВВС КА, включавшей в себя наградную систему и систему денежных выплат, стоит остановиться подробнее.

Если в начальный период войны системы поощрений как таковой попросту не существовало, то уже к середине 1942 года она была достаточно чётко выработана. Для лётчиков-истребителей эта система была ориентирована, прежде всего, на уничтожение ударной авиации противника - так, в приказе Народного комиссара обороны И. В. Сталина от 17 июня 1942 года размеры денежных выплат разграничивались в зависимости от типа уничтоженного вражеского самолёта - если за сбитый истребитель автор победы получал 1000 рублей, то за бомбардировщик платили вдвое больше (ранее размер выплат был единым). Также в приказе оговаривалось, что лётчик, сбивший 5 бомбардировщиков противника, представлялся к присвоению звания Герой Советского Союза - истребителей для получения "Звезды" надо было "настрелять" в 2 раза больше.

По мере того как советские лётчики чувствовали себя в небе всё увереннее, "нормативы" сбитых самолётов на представление к наградам росли и окончательно были закреплены в сентябре 1943 года в процитированном выше "Положении...", действовавшем до конца войны:

"...Лётчики истребительной авиации представляются к правительственным наградам:
а) За лично уничтоженные самолёты противника в воздушных боях или на аэродромах:
- к первой награде - за 3 лично сбитых бомбардировщика (разведчика), или за 4 лично сбитых самолёта других типов, или за 6 самолётов, уничтоженных на земле;
- к последующим наградам - за каждые следующие 4 лично сбитых самолёта-бомбардировщика (разведчика), или 5 лично сбитых самолётов других типов, или 6 самолётов, уничтоженных на земле;
- к высшей награде - званию Героя Советского Союза - за 10 лично сбитых самолётов-бомбардировщиков (разведчиков) или за 15 лично сбитых самолётов других типов;
- к высшей награде - званию дважды Героя Советского Союза - за 30 лично сбитых самолётов всех типов;
- к высшей награде - званию трижды Героя Советского Союза - за 50 лично сбитых самолётов всех типов".

Также было регламентировано представление к наградам и денежным выплатам за успешные боевые вылеты на сопровождение ударной авиации и прикрытие объектов:

"...3а боевые вылеты на сопровождение штурмовиков, бомбардировщиков, минно-торпедной авиации, разведчиков и корректировщиков, а также за боевые вылеты на прикрытие боевых порядков наземных войск на поле боя, морских баз, коммуникаций и других объектов:
- к первой награде - за 30 успешных боевых вылетов;
- к последующим наградам - за каждые следующие 30 успешных боевых вылетов.

...Лётному составу экипажей всех видов авиации... за успешные боевые действия вне зависимости от представления к правительственным наградам выплачиваются денежные премии:
- за 30 успешных боевых вылетов -2000 руб.
- за 50 успешных боевых вылетов - 3000 руб.
- за 80 успешных боевых вылетов - 4000 руб.
- за 120 успешных боевых вылетов - 5000 руб."

Отдельные выплаты и награды полагались за уничтожение наземных целей, а также ведомым результативных лётчиков и командирам всех уровней за успешные действия вверенных им подразделений. Оговаривалось, что в случае групповой победы премиальные деньги должны быть равномерно разделены между участниками боя.

Несмотря на чётко оговорённые условия представления к наградам, бывали исключения, и достаточно часто. Иногда на первое место выходил фактор личных отношений между лётчиком и командованием, и тогда представление к награждению "строптивого" аса могли "придерживать" достаточно долго, а то и вовсе "забыть" про него. Ещё более частыми были случаи, когда лётчики не награждались по причине того, что в чём-то "проштрафились", и сбитые ими самолёты шли в счёт "погашения" судимостей и наложенных взысканий. Нередкими были и обратные ситуации, когда самую высокую награду пилот мог получить за какое-то значительное разовое достижение, ничем не проявив себя ни до него, ни после, и тогда появлялись "Герои одного подвига". Кроме того, согласно воспоминаниям ветеранов, бывало и так, что командование, преследуя цели престижа части или соединения, искусственно "тянуло на Героя" какого-то лётчика, намеренно записывая ему лично победы, одержанные в группе (или даже самолёты, сбитые индивидуально другими пилотами).

При сопоставлении наград каждого пилота с количеством засчитанных ему побед необходимо учитывать, что специфика применения истребительной авиации предоставляет воздушным бойцам неравные условия для самореализации. Не все лётчики-истребители имели возможность отличиться - так, гораздо меньше шансов для наращивания боевого счёта было у истребителей ПВО и лётчиков, занимавшихся в основном сопровождением ударных самолётов, а также специалистов по воздушной разведке (во время войны существовал ряд авиационных полков, номинально остававшихся истребительными, но на деле выполнявших в основном разведывательные функции - 31-й ГИАП, 50-й ИАП, 523-й ИАП и другие). Для первых относительно редкими были сами встречи с воздушным противником, особенно во второй половине войны, для вторых первостепенной задачей были не сбитые вражеские самолёты, а сохранность "подопечных", когда достаточным условием выполнения задачи считался срыв атаки перехватчиков противника, а ввязываться в бой было нежелательно. То же можно отнести и к воздушным разведчикам - только берегли они не штурмовиков или бомбардировщиков, а разведданные.

Кроме того, для тех, кто сопровождал ударную авиацию или добывал разведывательные данные, гораздо меньше были шансы выжить - большинство боёв происходило над вражеской территорией, а, значит, вынужденная посадка или прыжок с парашютом чаще всего заканчивались для лётчика попаданием в плен. Это учитывалось при представлении к наградам, и лётчикам полков, выполнявших подобные задачи, требовалось одержать для награждения в 1,5 - 2 раза меньше побед, чем их коллегам. В то же время, лётчики полков, занимавшихся прикрытием наземных войск, очень редко представлялись к наградам за боевые вылеты, поэтому зачастую истребитель, сопровождавший Ил-2, при полном отсутствии побед мог иметь 4 - 5 орденов, а лётчик, занимавшийся "расчисткой воздуха", за 8 - 10 сбитых имел 1 - 2 ордена при тех же 100 - 150 боевых вылетах.

Специфика боевых действий на море накладывала свой отпечаток и на систему награждения морских лётчиков-истребителей. На данный момент автору неизвестно, регламентировалось ли это какими-то документами флотского командования, но по сравнению с армейцами моряки вполне справедливо награждались за меньшее количество сбитых самолётов врага - малейшая неисправность самолёта, любая пуля или осколок зачастую не оставляли ни малейшего шанса на спасение при посадке на воду...

Основными источниками сведений при составлении данного справочника являлись документы полков и соединений (в основном - авиадивизий и различных авиационных групп, так как отчётные документы соединений и объединений более высокого уровня, как правило, не содержат в себе данных по отдельным персоналиям) истребительной авиации ВВС и ПВО, хранящиеся в Российском Государственном Военном архиве в Москве, Центральном архиве Министерства Обороны Российской Федерации в Подольске и истребительной авиации ВВС ВМФ в Центральном Военно-Морском архиве МО РФ в Гатчине - оперативные сводки и боевые донесения, журналы боевых действий и учёта сбитых самолётов противника, а также другие боевые документы штабов частей и соединений. В ограниченном объёме привлекался наградной материал (подробности отражены в примечаниях к тексту). Мемуарная литература, военно-патриотическая публицистика, а также материалы пропагандистского характера времён войны (газетные статьи, сводки Совинформбюро и так далее) в качестве заслуживающих доверия источников информации о боевой работе не рассматривались. Для выяснения деталей биографий и службы лётчиков использовались документы по учёту личного состава - штатно-должностные и алфавитные книги, книги учёта боевых потерь, учётно-послужные карты, наградные листы. В ряде случаев архивные данные дополнены сведениями из личных дел и лётных книжек лётчиков, предоставленными родственниками либо коллекционерами.

Необходимо отметить, что данная работа не может претендовать на абсолютную полноту и точность. Не всегда архивные фонды содержат нужные документы - многие материалы утрачены навсегда. Особенно много пропусков в данных по удалённым конфликтам (Испания, Китай), а также за начальный период Великой Отечественной, хотя "белые пятна" в документации встречаются и в более поздние периоды. Сохранившиеся документы зачастую противоречат друг другу в деталях. Именно поэтому списки побед некоторых лётчиков неполные и суммарное количество сбитых самолётов противника в них не совпадает с цифрами боевых счетов, фигурирующими в отчётных и итоговых документах. По тем же причинам в справочник могли не попасть некоторые лётчики, сбившие 5 и более самолётов, архивные данные по фронтовой работе которых не сохранились или не полны.

Сведения по каждому лётчику-истребителю представлены в настоящем справочнике в следующей форме:

- фамилия, имя, отчество;
- год рождения;
- воинские звания на начало и конец боевой деятельности (первое в квадратных скобках после второго, для участников локальных конфликтов курсивом приведены (если известны) звания на данный период).

Информация о боевой работе в каждом конфликте даётся раздельно и включает:

- авиачасти, в составе которых воевал лётчик (указываются сроки участия лётчика в боевых действиях в составе авиационной части или соединения, объединения и так далее, либо месяц прибытия в полк); типы самолётов, на которых он летал в данной авиачасти;
- список документально подтверждённых воздушных побед;
- итоги боевой работы (общее количество сбитых самолётов противника, выполненных боевых вылетов и проведённых воздушных боёв, за исключением конфликта на озере Хасан - по причине отсутствия воздушного противника);
- общий итог (в случае необходимости);
- список известных боевых наград пилота (приводятся только ордена);
- дата и причина гибели или смерти.

Общий вид одной из страниц новой книги приведён ниже:

ВНИМАНИЕ! Информация о французских лётчиках из авиаполка "Нормандия-Неман" в работу не включена.

Далее необходимо подробно остановиться на структуре и особенностях информации, отражённой в списках воздушных побед лётчиков. Несмотря на то, что в советской авиации не было "дробной" системы учёта воздушных побед, автор посчитал возможным условно показывать (в том случае, когда по документам известен количественный состав группы) в списках побед пилотов самолёты, сбитые в группе, дробями - в этом случае становится ясным, на скольких человек в итоге была поделена та или иная групповая победа. К примеру, запись "1/6 Хе-111" означает, что сбитый бомбардировщик вошёл в боевой счёт 6 пилотов, участвовавших в воздушном бою.

Типы и названия самолётов противника даются в том написании, в котором они присутствуют в боевых документах частей и соединений того времени, за небольшими исключениями - к примеру, в начале войны ближний разведчик Люфтваффе Henschel Hs 126 часто обозначался в документах как "Хе-126", впоследствии общепринятым стало название "Хш-126". В справочнике всё приведено к последнему варианту.

Нужно также отметить, что в боевых донесениях пилотов и других документах военного времени часто присутствуют названия самолётов противника, на самом деле на данном участке фронта не встречавшихся (Хе-112, ФВ-57, ФВ-187 и другие), и даже вообще реально не существовавшие типы вражеских машин ("Хе-113", "Ме-115", "ФВ-198" и так далее). Происходило это по причине плохого знания лётчиками материальной части врага, недостаточно чёткой работы разведотделов различных структур и дезинформации, проводимой противником. К примеру, не сразу появившийся на некоторых участках фронта немецкий истребитель Messerschmitt Bf 109 модификации F, внешне существенно отличавшийся от своего предшественника Bf 109E, поначалу в наших документах практически повсеместно получил обозначение "Ме-115" (а также "Хе-113"). Спустя некоторое время эта ошибка была исправлена. Подобные названия самолётов противника в справочнике даны без изменений, но заключены в кавычки для отличия от реальных типов. В ряде случаев в документах даётся только название фирмы-производителя самолёта, часто сокращённо ("Ф.-Вульф"). Это было принято во время испанской и советско-финляндской войн, а также в ВОВ на тех участках фронта, где советским лётчикам противостояли ВВС стран-сателлитов Германии. Типы самолётов, состоявших у них на вооружении, обозначались как "Фиат" (Fiat CR.32 и G.50), "Брюстер" (Brewster B.229), "Моран" (Morane Saulnier MS.406), "Кертисс" (Curtis H.75), "Макки" (Macchi MC.200) и так далее. Такие названия в издании также сохранены без изменений, как и советские обозначения японской авиатехники, противостоявшей "сталинским соколам" в небе Китая и Монголии и в советско-японской войне 1945 года - И-96 (Mitsubishi A5M), И-97 (Nakajima Ki 27) и другие.

В случае, если количество сбитых самолётов у лётчика, приведённое в итоговых боевых документах - "Отчётах о боевой работе", "Сведениях о боевой деятельности лётного состава" и других (за исключением особо оговорённых в примечаниях случаев) - не совпадает с количеством побед, найденных в оперативных боевых документах ("Журналах учёта сбитых самолётов", "Журналах боевых действий", "Оперативных сводках" и других), а в данных последних имеются пропуски, в итогах боевой работы пилота представлены оба результата, второй - в квадратных скобках после первого.

Географические названия - места воздушных боёв и падения сбитых самолётов противника - приводятся в том написании, в каком они даются в документах, кроме случаев явных опечаток и описок. В случае, когда точное место падения сбитого самолёта или проведения воздушного боя в документах не указано, но известно, в каком районе шли боевые действия, это название даётся курсивом.

В заключение хотелось бы поблагодарить всех, кто помогал в работе над изданием, предоставив для публикации фотографии и другие материалы из личных коллекций и библиотек: Сергея Алексеева, Петра Андриянова, Владимира Анохина, Владислава Антипова, Евгения Арсеньева, Геннадия Барановского, Алексея Валяева-Зайцева, Романа Горностаева, Илью Гринберга, Андрея Дикова, Артёма Драбкина, Игоря Жидова, Михаила Жирохова, Игоря Злобина, Сергея Исаева, Леонарда Качана, Олега Корытова, Евгения Ляховича, Дмитрия Карленко, Сергея Кузнецова, Андрея Михайлова, Андрея Мятишкина, Аудрюса Найранаускаса, Андрея Наумова, Илью Прокофьева, Николая Резника, Александра Ручковского, Юрия Рыбина, Алексея Сергеева, Андрея Симонова, Михаила Тимина, Игоря Уткина, Василия Харина, Константина Чиркина, а также других энтузиастов истории авиации - участников Авиационно-Исторического форума "http://vif2ne.ru/nvi/forum", а также научного сотрудника ВУНЦ ВМФ "ВМА им. Кузнецова", заведующую музеем Морской авиации Галину Вабищевич.

Отдельная благодарность коллегам, предоставивших для данного справочника собранные ими архивные данные, без которых выход работы в настоящем виде стал бы невозможен:

- Сергея Абросова (Москва) - гражданская война в Испании (1936-1939 гг.);
- Юрия Свойского (Москва) и Сергея Черепанова (Санкт-Петербург) - советско-японский конфликт на реке Халхин-Гол (1939 г.) и китайско-японская война (1938-1940 гг.);
- Олега Киселёва (Москва) и Карла-Фридрика Геуста (Финляндия) - советско-финляндская война (1939-1940 гг.);
- Василия Силантьева (Тверь) и Мирослава Морозова (Москва) - боевая работа ВВС КБФ в Великой Отечественной войне (1941-1945 гг.);
- Игоря Сейдова (Майкоп) - война в Корее (1950-1953 гг.).

Выражаю глубокую признательность родственникам и членам семей лётчиков-истребителей, героев данной книги, приславшим фотографии и выдержки из документов, хранящихся в семейных архивах.

Особая благодарность выражается работникам архивохранилищ и читального зала ЦАМО РФ и лично заведующей читальным залом архива старшему научному сотруднику Валентине Оттовне Поповой за квалифицированную помощь в подборе и обработке материалов для данного издания.

Любые отзывы читателей относительно издания, а также дополнения и уточнения в виде документальной информации из личных архивов можно отправить по адресу электронной почты "attacker@bk.ru".

Также проведена ревизия общих итоговых цифр из разного рода итоговых, личных и наградных документов (даже на ГСС), которые в ряде случаев (включая, казалось бы, давно устоявшиеся и общеизвестные), оказались в той или иной степени "дутыми"...