В марте 1943 года снайпер 4-й стрелковой роты 1183-го стрелкового полка (356-я стрелковая дивизия, Брянский фронт) красноармеец И. И. Ларкин представлен командованием части к первой награде за уничтожение 30 солдат и офицеров противника. Приказом № 3/н от 6 марта 1943 года по 1183-му стрелковому полку награждён медалью "За отвагу".

13 июня 1943 года ефрейтор И. И. Ларкин представлен командованием части к новой награде за уничтожение уже 126 солдат и офицеров противника. Приказом № 12/н от 14 июня 1943 года по 356-й стрелковой дивизии награждён орденом Красной Звезды.

Снайпер 4-й стрелковой роты 1183-го стрелкового полка (356-я стрелковая дивизия, 61-я армия, Брянский фронт) ефрейтор И. И. Ларкин в боях в районе населённых пунктов Красный Клин и Рог (Волховский район Орловской области) в период с 19 по 24 июля 1943 года уничтожил 138 фашистов и 6 пулемётных точек. Так, 19 июля, выдвинувшись вперёд и замаскировавшись, убил 18 немецких солдат. 20 июля, наступая на деревню Рог, уничтожил 6 пулемётных точек противника и 12 солдат. Этим открыл путь для продвижения стрелков. 24 июля 1943 года командир роты в районе высоты № 237,9 под городом Волховом попал в тяжёлое положение. Два немца уже приготовились схватить его. Находившийся тут же Ларкин заметил это и выскочил вперёд, грудью защитив командира, расстрелял в упор немцев. Но в этот момент он сам был тяжело ранен вражеским осколком в руку и ногу, потерял от боли сознание. Очнулся только через несколько суток в полевом госпитале, но уже без левой руки и правой ноги - их ради спасения жизни бойца пришлось ампутировать.

Всего на счету снайпера И. И. Ларкина числится 340 уничтоженных солдат и офицеров противника, подготовил 12 молодых снайперов. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 января 1944 года удостоен звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда" (№ 3998).

После лечения работал инструктором в 5-й отдельной учебной стрелковой бригаде Сибирского военного округа. Решением бюро Омского обкома ВКП(б) от 2 марта 1944 года за достигнутые успехи в обучении и воспитании подчинённых сержант И. И. Ларкин награждён ценным подарком. После окончания войны демобилизован в звании старшего сержанта. В 1946 году окончил юридическую школу, в 1951 году - экстерном юридический институт, в 1955 году - аспирантуру Академии общественных наук при ЦК КПСС. По окончании аспирантуры работал в Высшей школе КГБ СССР, внёс существенный вклад в обеспечение государственной безопасности страны, патриотическое воспитание молодёжи, в организацию профессиональной подготовки, переподготовки и повышения квалификации кадров отечественных органов безопасности. Жил и работал в Москве. Умер 2 июля 2009 года, похоронен на Троекуровском кладбище.

Награждён орденами: Ленина (15.01.1944), Отечественной войны 1-й степени (11.03.1985), Красной Звезды (14.06.1943, ...); медалями.

Из материалов прессы военных лет:

Из материалов прессы послевоенных лет:

Из фотоматериалов послевоенных лет:

Из послевоенных воспоминаний И. И. Ларкина:

Нa войну меня призвали совсем мальчиком в мае 1942 года, когда мне пошёл 18-й год. Но с немецкими захватчиками я познакомился ещё в 1941 году, когда они оккупировали нашу Тульщину. К счастью, она находилась под оккупацией всего 2,5 месяца. Но уже за это время мне довелось понять, что собой представляют эти изверги. Поэтому, несмотря на свой молодой возраст, я хорошо знал, с кем воюем и что защищаем.

Воевать мне пришлось на своей малой Родине - в Белевском районе Тульской области и в пограничном с ним Волховском районе Орловской области, на Орловско-Курской дуге. На фронте, и только на передовой, в пехоте, я пробыл с 15 мая 1942 года по 24 июля 1943 года. На этом участке фронта до знаменитой Курской битвы бои велись в форме активной обороны. Стрельба изо всех видов вооружений шла с обеих сторон постоянно, и воины погибали ежедневно. Но особенно большие потери в живой силе мы несли тогда, когда для отвлечения внимания противника на каком-то стратегическом направлении нам приходилось ходить в атаку на своём участке фронта.

Так, например, в период боёв за освобождение Сталинграда мы многократно атаковали немцев в Волховском районе Орловской области. Такие бои для нас заканчивались колоссальными потерями. В одном из боёв из личного состава роты остался невредимым, не раненым только один я. Вот тогда и родилась у меня мысль стать снайпером, чтоб как можно больше истребить фашистов. Проверяя себя на меткость стрельбы, я начал ночью навешивать на забитые мною колья перед траншеей пустые консервные банки, а днём вёл по ним прицельный огонь. Но мой эксперимент повлёк за собой курьёзную ситуацию. Вывешенные консервные банки немцы приняли, по-видимому, как некий сигнал, и стали усиленно обстреливать этот участок позиции тяжёлой артиллерией и даже сбросили туда несколько авиационных бомб.

Командование роты, узнав, что с помощью банок я учусь стрелять по цели, распорядилось выдать мне снайперскую винтовку и направило в соседнюю роту для приобретения опыта у известного в нашем полку снайпера Комаровского. Хороший попался мне учитель. Он буквально влюбил меня в эту опасную, но очень увлекательную профессию. Уйдя от него, я почти год продолжал отчаянную охоту за вражескими офицерами, наблюдая за важными огневыми точками противника. Ведь в этом и состоит основная задача настоящего снайпера. Ну а если на мушку попадётся и рядовой фриц, то, конечно, не удержишься: туда ему и дорога!.. Мы же его к нам не звали.

Как показывает практика, и в современных военных конфликтах снайперское дело является очень полезным и нужным в непосредственных боевых сражениях. Оно требует большой смекалки и личного мужества. При выходе на боевую позицию надо было проявлять мастерство, терпение и выдержку. Иногда за весь день приходилось сделать всего лишь один выстрел, а то и ни одного. Важно было не только поразить врага, но и не обнаружить своё местонахождение. Однако мне больше нравилось снайперить во время наших наступательных операций и в ходе активных оборонительных сражений. В это время солдаты и офицеры противника открывались и потому чаще попадали на снайперский прицел. Мне приходилось участвовать во многих таких боях.

Особенно запомнился бой за деревню Рог Волховского района Орловской области. Эта деревня располагалась на возвышенности, и для освобождения её от немцев нашему батальону надо было преодолеть широкую и длинную равнинную местность, которая свободно простреливалась 6-ю пулемётными расчётами противника. Чтобы помочь наступающим войскам, надо было уничтожить эти пулемёты. Мне удалось пробиться в один из домов, расположенный в 500 метрах справа от деревни Рог, и расстрелять снайперским огнём всех пулемётчиков, открыв свободный путь нашим воинам. А немцы, находившиеся в деревне и лишившиеся основной пулемётной поддержки, панически сбежали из неё.

Я же первый вошёл в деревню Рог и как победитель радостно встречал наступающие наши войска. И, наверное, я бы продолжал свою "охоту" до конца войны, если бы 24 мая 1943 года не получил тяжёлого ранения, спасая своего ротного командира.

У меня иногда спрашивают: за что мне присвоено звание Героя Советского Союза? Отвечаю согласно реляции о предоставлении командованием меня к этому высокому званию: "...Ефрейтор Ларкин Иван Иванович со дня нахождения в полку проявил особую ненависть к немецким захватчикам и занялся изучением снайперского искусства. Став метким стрелком, он ревностно принялся истреблять немецких захватчиков. За время нахождения на фронте истребил 340 немецких оккупантов".

Когда же я оказался в госпитале и понял, что из-за тяжелейшего ранения не смогу возвратиться на фронт, меня не столько мучили физические страдания, сколько моральные - сознание того, что я не смогу уже вместе со своими однополчанами воевать против немцев и гнать оккупантов с нашей земли. Оставшись без руки и ноги, мне пришлось мучительно размышлять о том, как же жить дальше? Об этом можно было бы и промолчать. Но поскольку и после окончания Великой Отечественной войны, уже в наше время, немало воинов, участвовавших в различных локальных сражениях, становятся инвалидами, мой личный пример человека с тяжёлым ранением, надеюсь, сможет помочь им найти свой ориентир в гражданской жизни.

Без лишней скромности немного расскажу о том, как я вышел из труднейшего положения. Несмотря на свои физические увечья, я сумел сделать ещё один гражданский "снайперский выстрел" в выборе профессии, чтобы жить достойно в семье и обществе. В одном служебном документе о моей трудовой деятельности говорилось: "После тяжёлого ранения, став инвалидом Великой Отечественной войны I-й группы, Ларкин И. И. совершил гражданский подвиг в мирное время".

Когда я лишился руки и ноги, мне было только 19 лет. Я не имел никакой специальности, за плечами было 7 классов средней школы. Можете себе представить, сколько пришлось пережить, продумывая варианты будущей жизни? Если не учиться, не поставить перед собой высокую цель - что останется? В лучшем случае - работа в инвалидной артели, в худшем - попрошайничество, пьянство, деградация. И я тогда понял, что время - лучший врач, а труд - незаменимое лекарство от всех болезней и страданий. Поэтому первые мои трудовые шаги были продиктованы стремлением научиться, при отсутствии правой руки, писать нормально. Несмотря на то, что я был лежачим больным, свои письма родным и однополчанам я писал сам левой рукой.

Ещё оставаясь в госпитале (когда мне уже разрешили вставать), я начал учиться в Московской юридической школе. Но без согласия руководства госпиталя никому не разрешалось ходить в город. Потому ходил я на учёбу тайно, часто оставаясь без завтрака. А иногда не успевал вернуться и к обеду, потому что передвигался очень медленно. О моих ежедневных походах в город вскоре стало известно начальнику госпиталя. Я честно рассказал ему о своей "тайной" учёбе. Но он, по госпитальным правилам, не мог разрешить инвалиду I-й группы (на костылях, без одной руки!) ходить в город...

В Москве у меня тогда не было ни родственников, ни жилья. Да и средств к самостоятельному существованию не было. А общежития наше учебное заведение не имело. Однако в этот сложнейший жизненный момент мне сказочно повезло. И решили эту трудную задачу офицеры, с которыми я лежал в общей палате. На фронте они командовали полками и даже дивизиями, а теперь решительно вступились за меня, пригласив начальника госпиталя к нам в палату. Они напрямик, по-фронтовому выразили ему своё возмущение: почему вы не хотите помочь инвалиду войны, Герою, найти достойное место в жизни?..

И начальник госпиталя по-настоящему понял их. После этого разговора он не только разрешил посещать занятия в юридической школе, но и дал указание шеф-повару готовить мне к 7 часам утра завтрак и обеспечивать меня после лекций обедом. Впоследствии, после войны, занимая высокий пост в системе здравоохранения, он всегда помогал мне с путёвками, когда мне было необходимо санаторное лечение.

Без одной руки на костылях ходить было очень трудно. Один костыль товарищи привязывали мне верёвочками или ремешками к культе правой руки, и на неё же подвешивали сшитый медсестрами мешочек с тетрадками и карандашами. Им, этим людям, я был благодарен безгранично! Но вскоре узнал, что и в нашей юридической школе есть люди, которые всем сердцем сочувствуют мне. Однажды ко мне подошла строгая на вид девушка, профорг нашего курса, и поинтересовалась:

- Как ты живёшь? Где? На чём добираешься на занятия?

Я ответил, что трудности есть, но я уже научился их преодолевать. Есть только одна неразрешимая проблема - с жильем! Живу пока временно в госпитале.

Вскоре после этого разговора, с помощью замечательного, отзывчивого человека, директора нашей юридической школы Ивана Васильевича Малкина, - через парторганизацию, Краснопресненский райком и райисполком, - мне, студенту, даже не москвичу, дали 12-метровую комнату, неподалёку от места учёбы! Кроме меня, жили в этой коммуналке ещё 6 семей, но я считал это даже плюсом: они, чем могли, старались помочь мне. Вспоминая тяжёлое военное и послевоенное время, я должен сказать: большинство наших людей проявляли сердечную заботу о фронтовиках. Может быть, тогда люди были другими?

В этой связи я не могу пройти мимо возмутительного высказывания одной "экзотической особы" (как назвал депутата Государственной Думы России Ирину Хакамаду телезритель передачи "Глас народа", которую тогда вёл Евгений Киселёв). Она цинично заявила, что, мол, новые реформы поймут и примут только новые, не испорченные социалистическим прошлым, генерации (поколения то есть). Следовательно, надо дождаться времени, пока вымрут ветераны Отечественной войны...

Но суть дела в том, что у нас и сейчас есть молодые ветераны и инвалиды так называемых локальных конфликтов и "горячих точек". К ним я и обращаюсь: не падайте духом, ребята! Учитесь, находите свое место в жизни и пусть будет моя исповедь для вас уроком преодоления любых препятствий.

Московскую юридическую школу окончил в 1946 году. Проработал 6 лет помощником прокурора Киевского района города Москвы. Одновременно продолжал учиться и в 1951 году экстерном закончил Московский юридический институт. С 1952 года по 1955 год учился очно в аспирантуре Академии общественных наук, подготовил и защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата юридических наук.

По окончании аспирантуры был направлен на педагогическую работу в Высшую школу КГБ СССР (теперь это Академия ФСБ), где прошёл путь от старшего преподавателя до профессора. В период педагогической работы я написал 40 научных и научно-методических работ, в том числе в соавторстве с другими преподавателями учебник по Гражданскому праву.

Однако моя адаптация в гражданской жизни не могла бы быть столь успешной без самоотверженной помощи двух дорогих мне женщин: родной сестры Анны и жены Наташи. Надо сказать, что в наших СМИ очень мало пишут о русских женщинах-жёнах, проявивших огромную заботу об участниках Великой Отечественной войны, особенно пострадавших от тяжёлых ранений.

Сестра Анна, уволившись с основной работы, помогла мне в период, когда я, покинув госпитальную койку, очень нуждался в обычной бытовой заботе. А моя любимая и любящая жена, тоже юрист по образованию, вот уже почти 50 лет совместной супружеской жизни помогала и помогает мне во всех моих делах. (Так же, как и нашему сыну Сергею, полковнику запаса, и его семье.) И несмотря на то, что она всегда работала, я никогда не оставался без её заботы и женского внимания. Она всегда была моим настоящим другом. Все мои научные авторские работы рецензировала, правила и печатала моя дорогая жёнушка...