Я вновь вспомнил музей Бородино и надпись на шашке, слушая воспоминания Алексея Свинтицкого. Думалось о 80 годах человеческой жизни на фоне полных драматизма судьбоносных исторических событий. 80 лет жизни и 2 войны за плечами... Алексей Александрович никогда не ставил карьеру выше чувства собственного достоинства. В 1954 г. дивизию принял Гвардии полковник Карасёв. Новый комдив ввёл негласное правило: с докладом к нему нужно было являться бегом. Свинтицкий, в качестве командира дежурного звена, прибыл, как положено по уставу - строевым шагом. Комдиву это не понравилось и после нескольких мелких замечаний по части поддержания порядка в помещении дежурного звена, он заявил:

- Пока я здесь буду комдивом, ты у меня будешь капитаном.

- Пусть я всю жизнь буду капитаном, но голяшки начальству лизать не стану - последовал ответ.

К слову - у самого комдива тоже была непростая судьба: в 1944 г. он, будучи уже Героем Советского Союза, был сбит и попал в плен, где и пребывал до освобождения в конце войны.

Есть и ещё одна очень примечательная деталь - герой нашего повествования едва ли не единственный пилот в мире, кроме проверяющего, находившегося в том же самолёте, кому невероятным образом посчастливилось остаться в живых после "жёсткого контакта" реактивного летательного аппарата с горной грядой и не получить ни единой царапины после катапультирования (в том же полёте) из штопорящего самолёта! От семьи Щукиных я слышал, что Алексей Свинтицкий, их лучший друг, всегда был душой компании, выделялся оптимизмом и способностями великолепного рассказчика...

В первый раз мы проговорили 6,5 часов, и я услышал множество интереснейших эпизодов двух войн. Потом я просил уточнить некоторые детали услышанного и Алексей Александрович попутно вспоминал другие интересные эпизоды. В статью я включил наиболее интересную часть из того, что мне довелось услышать. Смысл редактирования заключался в минимизации потерь при переводе с "разговорного устного" на "разговорный письменный". Жаль только, что не передаётся посредством журнальных страниц задорный смешок с хрипотцой, которым наш рассказчик время от времени сопровождал своё повествование...

Материал уже близился к завершению, когда Алексей Александрович дал мне прочитать поздравительную телеграмму, которая пришла накануне нового 2002 г. (разговор происходил как раз 31 декабря) в его адрес из Одессы, от боевого товарища Алексея Калюжного - командира звена и ведущего Алексея Свинтицкого с 1945 г. Мне кажется, что не опубликовать это душевное обращение боевого лётчика к своему другу и однополчанину просто нельзя: "Алёша, мой верный боевой друг, я часто вспоминаю, как мы с тобой летали и как сражались с врагом в небе Кореи. А вспомни Кобрин, наш "ромб" на Як-3! Я часто всё это вспоминаю и очень жалею, что жизнь развела нас в разные государства. А как бы хотелось ещё хоть раз встретиться и поднять тост за нашу с тобой боевую дружбу"...

Алексей Свинтицкий вступил в боевые действия в конце 1943 г. в 900-м полку 240-й истребительной авиационной дивизии. Задачей полка было сопровождение штурмовиков Ил-2. Группы истребителей сопровождения располагались на разных эшелонах и выполняли различные задачи. Одни должны были связать боем истребители противника, другие (где и летал Свинтицкий) - отбиваться от прорвавшихся.

- Я летал тогда - говорит Алексей Свинтицкий - на разных модификациях "Яков". Чаще на Як-9Т. Вооружение у него было сильное: пушка 37-мм (она поражала цель даже с дистанции до 1000 метров) и 2 пулемёта УБС калибра 12,7 мм. Полёты были сложными. Скорость штурмовика намного меньше, чем у "Яка". Приходилось выписывать всевозможные "крючки" в воздухе, чтобы не обгонять "Илы". По этой причине истребителей на фронте называли "крючками". А знаешь почему Ил-2 называли "горбатыми"? - Потому, что всю войну на своём горбу вынесли.

За каждый потерянный штурмовик нам крепко попадало... На третьем вылете, а было это, если не ошибаюсь 20 июня 1944-го, сбил одного немца - FW-190. Причём сбил почти случайно: пара "Фоккеров" заходит на штурмовик, и не видит нас почти в упор. Смотрю, ведомый пристраивается к штурмовику прямо у меня перед носом. Я даже успел всмотреться, нет ли звёзд, не хотелось своего сбить. Нажал на гашетку... Тут же ручку на себя, чтобы не зацепить обломки, а он сразу задымил чёрным дымом и пошёл вниз...

Ещё через 10 дней сбил второго, но это было уже "коллективным творчеством", то есть - групповая победа. Сбивали мы очень редко, поскольку воздушных боёв практически не вели - неотвязно следовали за "Илами" и только отбивались. Задачу "связать воздушным боем истребители противника" выполняли другие, как правило, они эшелонировались выше общего строя.

- Ил-2 был очень крепкой машиной. Сбить его было непростой задачей. И вот немцы нашли способ борьбы с "Илами". Как только штурмовики подлетали к цели, появлялись "Мессера" и "Фоккеры" и снизу, практически с бреющего полёта их атаковали. Снизиться ещё ниже было нельзя - сильно "мешала" зенитная артиллерия. Что делать?

Я тогда ещё в 240-й дивизии летал... И нам отдали строгий приказ: при сопровождении лететь ниже штурмовиков и перехватывать истребители противника снизу. А внизу зенитки... Из первого же вылета с "новой установкой" не вернулось 8 человек. Из второго - ещё 3... И комдив Георгий Зимин, тот самый, будущий Маршал авиации, а тогда ему было 28 лет - полковник, Герой Советского Союза, приказал: "Под мою ответственность, - не снижаться на опасную высоту!"

Вообще, силён был, бродяга! Такой молодец был, - за лётчиков стоял горой! Я тебе про него историю расскажу. Он был, представь себе, артистом в цирке! Выступал там, на разных гимнастических снарядах. Рост у него был под 2 метра. И вот, как-то раз присутствовал на представлении Ворошилов. А он, значит, крутил на турнике "солнце".., прямое, обратное... Ну и Ворошилов удивился, - такая комплекция мощная, этот турник весь прогибается, понимаешь, а он этак запросто "выкручивает" всякие фигуры. Ну, в общем, он его заинтересовал.

Кончилось представление и Ворошилов даёт команду: "Позовите мне этого акробата". Тому передали, он пришёл. Ворошилов сидит в кресле, а Зимин, значит, стоит перед ним. "Вы - говорит - хорошо работаете на снарядах, но ваше место не в цирке. Вы молодой, сильный человек, вам надо в авиацию!". Берёт, снимает свои золотые часы и дарит ему...

А было это перед самой войной... Ну, тот и задумался: "Действительно, - какой-то мальчишка, младший лейтенант, а уже Герой Советского Союза. А я скоморохом всю жизнь буду..." И решил порвать с цирком. Пошёл поступать в военную школу лётчиков. Ну, мандатную комиссию он без задоринки прошёл, - у него высшее образование уже было. Да. А вот медицинскую.., ну, здоров, всё нормально, а поставили его "под планку" - не подходит в истребительную авиацию! Не влезет в кабину! Два метра, туды его в корень, ростом! И забраковали...

А тому обидно! Уже настроился, все мандатные комиссии прошёл. Годен, организм здоров. А тут.., - по росту забраковали! ...Пишет письмо Ворошилову: так, мол, и так, вы мне часы подарили, порекомендовали, а меня забраковали по росту! Помогите!" Ну и Ворошилов на этом "заявлении" пишет: "Сделать исключение". А тогда, если начальник подписал, - всё,- есть! Будет сделано!

Закончил он лётную школу. Но в кабине сидел.. - весь скрючится.., как волк! Тут плечи мешают, тут голова торчит... Начал летать. Сразу старшим лётчиком стал. Потом командиром звена... Когда сбил 5 самолётов - командир звена! А за войну он ...по-моему, 22 самолёта сбил! В общем, стал он командиром звена. А тут как раз погиб командир дивизии. И наш командир полка, подполковник Петровец, - 4 класса образование у него, было.., был уверен, что комдивом поставят его.

А этот всего капитан, командир звена. И вот бац, командиром дивизии ставят Зимина! Капитана! 28 лет, капитан, и, командир дивизии! И сразу ему внеочередные звания: раз, раз и, ...полковник! Когда я, в 1943-м прибыл к нему в дивизию, он был уже полковником...

Примечание: Этот похожий на сказку рассказ об этаком Иванушке, словно по мановению волшебной палочки ставшем главным воеводой - пример типичной, русской, солдатской "байки": любимых начальников и командиров всегда окружали красивыми легендами карьерного взлёта "из грязи в князи" или чудесного случая, кардинально изменившего судьбу. Это, несомненно, очень трогательная народная черта, подчеркивающая стремление нравственному идеалу. Впрочем, судьба маршала Г. В. Зимина во многом этому способствовала. Он действительно "стоял горой" за лётчиков (не в пример крайне непопулярному в ВВС Тимошенко). Только Зимин поднял голос перед Хрущёвым в защиту лётного состава, готовившегося под сокращение в 1960-м и лётная карьера большинства "сокращённых" продолжилась в гражданской авиации. Но чисто документально дело было, конечно же "не совсем" так.

В звании капитана Георгий Зимин действительно стал командиром, но - командиром полка (в феврале 1942 г.), командиром дивизии он стал в чине майора - в апреле 1943-го.

- Разные случаи на войне были. Вот, например, был у нас, уже в 18-м полку такой Запаскин. Летал здорово, сбил больше всех самолётов, а имел только два ордена Ленина и остальные награды помельче. Все его победы или доставались другим, или он попросту не мог указать место падения сбитого самолёта. А Пинчук сбил меньше, но Героя получил. И был у нас такой Абра...швили - грузин, арапистый такой, в том смысле, что любил бить себя в грудь и кичиться, а на деле кичиться-то было нечем. Он делал хитро - во время "свалки" выходит из боя, забирается выше всех и помечает на карте места падения сбитых немцев. А по прилету бежит впереди всех и докладывает, что сбил. Проверяют - точно! Есть остатки самолёта. Таким образом, он и воевал. Когда лётчики его застукали за этим занятием он имел уже два ордена Красного знамени и много других наград. Об этом уже знали все, включая командира полка майора Сибирина, но ещё долго никак не могли от него избавиться...

Был у нас в полку капитан Серёгин, будущий Герой Советского Союза. Он на фронт сбежал с 3-го курса Свердловского музыкального училища. И ему никогда бы не добраться до фронта, но тут, на его счастье, из нашего полка отправили на По-2 в Москву начальника ВСС, капитана, с задачей купить хороший баян. Тот прилетел в Москву и отправился в ГУМ выбирать инструмент. Ну и поскольку сам в музыке ни бельмеса, попросил продавщицу помочь выбрать хороший баян из самых дорогих. Та тоже в этом деле понимала не много, начала что-то мямлить и тут, откуда ни возьмись, у прилавка возникает полуголодный студент музыкального училища Серёгин и заявляет, что может выступить в этом деле экспертом. И чтобы не быть голословным, быстренько подобрал подходящий инструмент, ударил по кнопкам и такой музыкально-вокальный номер исполнил, что зазвенела посуда в соседних отделах... У него был такой "резонатор" в глотке, что стёкла рассыпались, когда он пел в полный голос! Если бы не авиация, я уверен - он гремел бы на сцене! Послушать сбежались покупатели со всего ГУМа. Он, к тому же, одинаково здорово играл на любых инструментах и эффект был полным. Публика, конечно, вся в слезах и восторге, в том числе и капитан...

И вот, забирают они баян и уходят. И Серёгин давай просить капитана взять его на фронт. А тот Героем Советского Союза был и в конце концов не побоялся согласиться. Посадил его с баяном в заднюю кабину и они полетели. Прибыли они в полк, и Серегина, естественно, СМЕРШевцы тут же загребли и посадили в подвал. В общем, так или иначе, но он покорил одних - своим талантом, других - желанием летать. Научили его летать, потом звание присвоили, а французы "Нормандии" прозвали его капитаном Татьяной, потому что он здорово исполнял - "Татьяна, ты помнишь дни золотые..."

Конечно, на почве такого "развлекательного таланта" не замедлили появиться неприятности. Его, естественно, приглашали на все "весёлые" мероприятия, там, разумеется, наливали и получалось так, что веселье то и дело вылезало боком. Несколько раз на него даже задерживали представления на Золотую Звезду. Героя он, всё-таки получил, но случилось это уже после окончания войны. Я, конечно, слышал историю Серёгина со слов однополчан, поскольку пришёл в полк, когда он уже был капитаном, но некоторые последующие превратности его интересной лётной карьеры проходили, что называется, "на моих глазах"...

Примечание: История Серёгина такая же солдатская легенда, как и рассказ о Зимине за исключением неприятностей "на почве развлекательного таланта". На самом деле будущий ГСС Василий Георгиевич Серёгин попал в авиацию вполне традиционным способом и с первых дней войны был строевым лётчиком 18-го Гвардейского ИАП.

В 1945 г. мы уже летали на Як-3. Машина была прекрасная, я был в неё просто влюблён! И один мой самолёт, кстати, отправился во Францию. В 303-й дивизию, кроме полков 18-го и 523-го входил и полк "Нормандия - Неман". Мы стояли тогда на Эльбингском (ныне Эльблонг, Польша) аэродроме. И вот, в один прекрасный августовский день 1945-го прихожу на стоянку - нет самолёта! Моего Як-3 с бортовым номером "48". Техник говорит: "Твой самолёт уже готовится к путешествию". - Французам отдали самые лучшие самолёты дивизии... "А я, помню, как нарочно оставил там свою новую английскую куртку. Жалко было - такие хорошие куртки, нам выдали..."

- Ведущим пары я начал летать в 4-й АЭ 18-го Гвардейского ИАП в 1945-м, после окончания Школы воздушного боя. А по окончания войны, начались всякие перемещения, связанные с расформированием 4-й авиаэскадрильи. Ну и командир 1-й АЭ нашего же полка, Герой Советского Союза Пинчук начал уговаривать меня перейти в его эскадрилью. "Зарплату - говорит - будешь получать как ведущий, но полетаешь временно ведомым. А через пару месяцев снова сделаем тебя ведущим". Месяц отлетал, прихожу в кассу и получаю заработок ...младшего лётчика!?

Так Алексей из ведущего превратился в ведомого. Между тем застой в продвижении в 18-м ГвИАП оставался притчей во языцех до середины его корейской эпопеи, когда старший лейтенант Свинтицкий вновь стал ведущим, а затем и командиром звена...

- Через некоторое время перебрались мы уже в Союз. Вначале - Кобрин, потом - Ярославль. Два раза участвовали в воздушных парадах. Показывали Сталину первый реактивный самолёт Як-15 над Москвой. Взлетали с трёх аэродромов, потом выходили на Клин, Химкинское водохранилище, а там - держи курс на шпиль Василия Блаженного... Пролетали над Красной площадью и расходились по аэродромам...

Базировались мы тогда на аэродроме Туношное. Провозным самолётом был Як-17, двухкабинный, с железным хвостовым колесом - резиновое сгорало. А тут ещё взлётно - посадочную полосу "нарастили" американской железной плиткой и как только выкатываешься на эту часть - сплошной гром стоял!

Кстати, в парадах от 18-го ГвИАП участвовала только наша эскадрилья. Где-то за месяц до парада все "парадные" эскадрильи разных полков собирали в сводный 6-й ПИАП и мы тренировались в Тёплом Стане, а после парада разлетались по своим полкам. Тут тоже Серёгин, уже майор, отличился. Его назначили штурманом 6-го парадного полка и кто-то шепнул на ухо командиру Кошелю, что он замполит. А тот очень не любил комиссаров. Назначил инструкторов - кто у кого будет технику пилотирования принимать, а мнимого комиссара решил лично проверить.

Сели они в спарку - Як-17 и рулят на старт. Кошель думает, что пилотирует Серёгин, а Серёгин думает, что пилотирует Кошель... Самолёт тем временем рулит самостоятельно. Выкатились на старт поперёк полосы и спалили реактивной струей посадочное "Т". Тут Кошель разошёлся и после краткого наставления на повышенных тонах отправил Серёгина "очень далеко и с указанием конкретного адреса". Тот говорит: "Слушаюсь", вылезает из кабины и уходит. Проходит неделя - Серёгина нет. Кошель всё время спрашивает, а ему отвечают: "Нет, не появлялся". А в конце второй недели появляется Серёгин уже с "Золотой Звездой" Героя Советского Союза на груди! Он, оказывается, уже знал, что Указ на присвоение готовится, а тут так удачно послали...

И вот 1 мая 1948-го участвуем в параде - помню ещё у Щукина двигатель забарахлил и не долетел он до Кремля - сел в Тёплом Стане... А мы прошли над Красной площадью, над Кремлём, на высоте 250 метров - чтобы была высокая угловая скорость перемещения - тогда полёт с земли более эффектно смотрится.

Там тоже интересно получилось. Пролетели мы, приземлились, - звонят из Кремля: "Все лётчики, кто участвовал в параде приглашаются на приём к Сталину!" Ух ты! Мы давай сапоги чистить, готовимся,.. тут снова звонят: "Отставить". Ну и ладно,.. не очень-то и хотелось. Правда приехал главком - Маршал со свитой,- Новиков тогда был такой. Собрались все в клубе, оркестр был заказан, столики на всех - по 4 человека за каждым. А на каждом столике по 4 бутылки "Московской"! По бутылке на брата. Смотрим - приходят жены генералов, полковников,.. а мы-то - шантрапа: лейтенанты - младшие, старшие - с кем танцевать будем?.. Ну а как оркестр "грянул" и девчата появились откуда-то. Водку, правда, чуть погодя пришлось у начальства со столиков заимствовать...

Однажды, в разгар тренировочных полётов - звонят: "К вам летит инспектор по ТП дивизии подполковник Жемчужный". А дело было, по моему, в январе 1949-го...

Прилетает УТ-2. А Пинчук тем временем устроил нам допрос с пристрастием "по КУЛПу": как нужно правильно стрелять по воздушной цели.

Подходит Жемчужный, а мы его в первый раз видели тогда. Пинчук докладывает, мол так и так - эскадрилья готовится к воздушным стрельбам... Тот строй обвёл взглядом, раз, - на меня пальцем! -"Как будешь стрелять?" Ну, я ему рассказываю по КУЛПу: дистанция открытия огня 200 метров, выход - не ближе 100 метров. Ракурс 2/4... -"Наплевать и размазать! Лётчик истребитель не должен эти ...четверти считать! Зашёл справа фр..р..р, стрельнул, - не попал,.. зашёл слева, опять стрельнул ...и сбил! Вот так надо! Понял?"

Ну, всем понравилось, все довольны, оживление в строю - вот так и должен истребитель летать, а то зубрить, школярить... Потом заходит в землянку и начинает байки травить. Никто так не умел. Его в свое время, собственно, и посадили-то из-за этих баек. Сестра его - жена Молотова - из тюрьмы еле-еле вытащила. "До начальства - говорит - доходит как до верблюда: пока через два горба пройдёт,.. да ещё шея длинная"... Лётчики рты разинули - слушают...

Он раньше как раз был инструктором нашего комдива - Лобова в Качинском училище. И когда пришёл в дивизию, "зарулил" к Лобову без стука прямо в кабинет, а тот был жутко строгий, сначала не узнал его, хотел с треском выгнать. А Жемчужный: "Здравствуй, Жора, уже инструктора своего не узнаешь?" Лобову неудобно, конечно...

Да, и вот он рассказывает:

- Что сейчас лётчики? Куда палку ни кинь - всё в лётчика попадёшь! Вот раньше, при нас, были лётчики! Один живёт на Дальнем Востоке, другой - на Кавказе, а третий - в Москве. И друг другу письма пишут. Этот, что в Москве, заходит в трамвай, дает "трёху" кондуктору и говорит: "Переводи стрелку, в Сокольники поедем!" И что вы думаете? - переводили!..

И вот слетал он пару полётов на проверку и отправился "с ревизией" в казарму. Одел длинную меховую куртку, шапку, а на шапку - очки. Усы, мощные, - в стороны торчат. Дневальный ничего не может понять - кто такой?..

- Ваши документы...

А он на него как дунет - ф..фу. И пошёл по казарме. А там спит какой-то механик - забрался на второй ярус солдатской койки и, прямо в сапогах, не раздеваясь, "отдыхает".

- Встать!

Тот вскакивает, как ошпаренный.

- Снять сапоги!.. - Та..а..к, портянки грязные!.. Помыть! - 5 минут, время пошло !

Тот босиком стрелой летит в умывальник. Через 5 минут прибегает - так и так, ваше приказание выполнено.

- Вот так. Не спи в сапогах! А портянки повесь - пусть высохнут.

Все стоят по стойке смирно - притаились... Тут он поворачивается к ошарашенному дневальному и торжественно представляется:

- Инспектор по технике пилотирования дивизии подполковник Жемчужный!

Дневальному нехорошо, "публика" в восторге - какой мужик! Подполковник - дневальному доложил!

Потом начали осваивали следующий самолёт - МиГ-9. Но на нём была уже передняя стойка шасси. Пригнали нам "Аэрокобры", чтобы привыкнуть к передней стойке. А там же приборы... - высота в футах, скорость в милях... Попереводили со штурманской линейкой и давай красным карандашом на стеклах и панелях метки рисовать. Один спрашивает инструктора: "Какую скорость на планировании выдерживать?" А инструктор - командир эскадрильи, хакас был по национальности, фамилия, как сейчас помню - Барахтаев, - сам на них никогда не летал: "А ты что не лётчик? Какая будет, такую и выдерживай!".

А другой, значит, потащил мишень - конус на "Кобре". Перепутал высоты и забрался вместо 6000 метров на 8500. Все вылетают в заданный район и никто не может мишень отыскать. Три лётчика слетали и вернулись "не стрелявши". Вызываем по радио: "Ты где?" - "Я в зоне стрельб" - отвечает... А потом начальник "огня и дыма" (начальник ВСС) вылетел и нашёл его наверху... "А ну, бляха - муха, такой разэтакий, спускайся!"...

И вот, наконец, стали мы на МиГ-9 летать. Спарок МиГ-9 не было, приходилось доходить до всего самостоятельно. Самолёт был "сыроват" и практически у каждого лётчика на нём обязательно отказывал хотя бы один из двигателей. На нём их два, причём всё электрооборудование и генератор работают от левого.

У нас с Калюжным тоже такая "петрушка" приключалась. Сначала у Калюжного на взлёте. Причём высота была меньше 100 метров. Вперёд садиться некуда, катапультироваться - мало высоты. И он на взлётном режиме ухитрился блинчиком развернуться и сесть. А потом у меня отказал на 8000 метров правый. Калюжный мне говорит: "У тебя правый двигатель "факелит"". Я смотрю на прибор, а стрелка температуры уже зашкаливает. Делать нечего, вырубаю двигатель, - а он на одном двигателе может только со снижением лететь, - и разворотом, без всяких "коробочек" захожу с обратным курсом. Смотрю, высоты уже не хватает, - даю левому максимальный. А тут на полосу пара выруливает, на меня орут: "Ты что там охренел, куда против старта заходишь!?" Отвечаю: "Сажусь вынужденно!.." Тех сразу в сторону, я сел, смотрю, подлетает на газике инспектор по технике пилотирования из штаба дивизии: "Муд...к, зас...нец, ты почему против старта садишься!?" Я ему: "Сам ты муд...к". А он полковник, Герой Советского Союза! ...А я лейтенант...

- Что не видели знаков различия?

- Да я же знал, кто он такой... Он на меня: "Десять суток ареста!" Я ему: "Да хоть двадцать!"...

А потом, значит, на разборе, инженеры доложили, что на моём самолёте отказала масляная помпа. Командир говорит: "Действия были правильными, объявляю благодарность!" А я ему: "Какая благодарность, я уже десять суток ареста получил". Он - "От кого?" - "От инспектора по ТП!". А инспектор тут же присутствует... Командир ему: "Я, конечно не имею права, но, думаю, вы не будете против, если я предложу снять взыскание?"   Он говорит: "Нет, не буду"...

Потом, как-то раз, мы с Калюжным тоже "интересное" взыскание получили. Тогда был такой порядок: взлёт парой, а посадка по одному. Это потом уже научились звеном садиться. И вот, взлетаем мы с Калюжным парой.., ну и потом заходим на посадку. Я - сзади, - чуть подальше его отпустил и первым коснулся полосы, а потом, через пару секунд - он. Парой сели! ...И командир полка увидел. Тут же всех построил и давай нам мозги вправлять! А тут, как раз, приехал наш командующий из Москвы, генерал - майор Изотов - и он, когда мы садились, на КП был.. Ну и видит - два МиГ-9 парой сели! Он - на машину, и жмёт на аэродром. А тем временем командир полка уже по 10 суток нам "отвалил"!

Подлетает он на "ГАЗике", и сразу:

- Кто сел парой - выйти из строя!

Тут у нас "матка опустилася в пятки". Ну, - думаем, - сейчас добавит, мало не покажется...

Выходим... А он - "Описать, все элементы полёта и захода на посадку парой! Это надо внедрять - так можно гораздо быстрее полк посадить!"

Мы говорим ему:

- Да мы уже взыскание за это получили.

- Как взыскание? Кто дал?

- Командир...

- Отставить, нельзя за это взыскание давать. Вы - новаторы!

Вот с того времени мы и начали садиться парой.

В то время, когда в высоких кабинетах решили судьбу 303-й истребительной дивизии, 18-й ГвИАП по прежнему базировался на аэродроме Туношное под Ярославлем. Дивизия совсем недавно - в мае, закончила переучивание на МиГ-15. А в июле 1950-го на аэродром полка, прибыл транспортный самолёт с командующим Московским военным округом на борту. Это было в один из трёх дней: 3 - 5 июля, так как 5-го лётчики полка летали последний раз в этом месяце. Следующий полёт они совершат только 9 августа уже на Дальнем Востоке, с аэродрома Воздвиженка.

- И вот, не успели мы к мирной жизни привыкнуть, насвистываем все ещё самую популярную песенку в полку: "Вот мы вернулись, мы дома теперь, - большего счастья не надо!", а тут, понимаешь, приезжает Москаленко, командующий Московским округом, будущий маршал, и загоняет нас в Корею...

Прибыл он из Москвы, полк построили и вывели в лес, подальше от посторонних ушей, даже КэГэБистов не пригласили. Только лётный состав. Ну и говорит - так мол и так, такая вот ситуация складывается, дорогие товарищи, "...надо помочь братцам корейцам. Кто имеет боевой опыт, поднять руки". - Никто не поднимает... Тут мы "печёнкой" почувствовали, что, наверное, несколько рановато поверили в соответствие содержания песенки - "Я возвратился, я дома теперь..." - реальной действительности... Он обвёл строй взглядом и говорит: "Наверное я неправильно задал вопрос. Та-а-к, хорошо. Кто НЕ имеет боевого опыта, выйти из строя!" - ну, молодёжь вся вышла вперед... - "Вы старший. Уведите!"

...Мы, конечно, стоим на месте. - "Ну вот, - говорит - сейчас понятно, кто имеет боевой опыт!

Та-а-к, теперь другой вопрос - кто НЕ желает помогать?" ...Ага, попробуй скажи: "Я не желаю". Молчим, конечно... - "Так, понятно, значит все желают!"

Вот таким, понимаешь, хитрым образом, не промолвив ни одного слова, мы и сделались добровольцами...

Когда уже формировали состав полка комдив Лобов вычеркнул Григория Васильева - он был ведущим Щукина. Тот однажды, когда Лобов рассказывал, как выполнял на МиГ-15 мёртвую петлю на 10 000 метров - что на такой высоте практически невозможно - спросил: "А какую скорость вы выдерживали - приборную или истинную?" Тогда Лобов не нашёлся, что ответить. Так Щукин стал ведущим, а ведомым ему дали Акатова...

И вот, отбываем мы всей дивизией в Корею. Оформили всё так, чтобы никто ни о чём не догадался. "Версия" для публики (особенно американской) была "убедительной": мы едем не воевать, а просто в правительственную командировку. Писать в письмах где мы и что делаем не разрешали...

Загудели мы без остановок. Впереди запустили паровоз, а мы уже следом за ним. Для чего паровоз? Чтобы подстраховаться от диверсий. Конечно, в Штатах смекнули, что лётный состав будут как-то перевозить и для них гораздо целесообразнее было уничтожить всех чохом на земле, чем потом нести потери в воздухе. И я вам доложу, одну группу диверсантов поймали. Троих. Ночью, в районе Байкала. Нам уже потом сообщили...

Потом второе ЧП: когда прибывали в Воздвиженку, в Приморье - только состав мост проехал и мост рухнул... Там тайфун проходил накануне, дождь сутками лил как из ведра. Всё размыло: мосты, дороги... На просто повезло.

И вот прибыли мы на место. Выделили нам большую казарму. Всех туда. Весь лётный состав. На ужин машинами возили. Всё же размыто, везде вода. И где там вымыло грунт не видно: идёшь, вроде по щиколотку, а потом у..у..ух и с головой! А водитель этого "Студебекера" уже знал, где можно проехать и, зигзагами, перевозил нас партиями в столовую. В столовой, как водится, конечно есть буфет. А в буфете, конечно, есть водка.

Набрали мы этой водки и никто не обратил внимания на такую жёлтенькую каёмочку на этикетке. Ну, и "оторвались" как следует... Утром просыпаемся - не видим ...вообще ничего! Как кроты. Оказывается эта водка из древесного спирта. И водка, соответственно, тоже древесная. Так и называется - на местном сленге: "Сучок"!

Всех к доктору. Доктор смотрит - действительно ни хрена не видят! И вот, идёт он к командиру дивизии, Лобову, и докладывает: товарищ командир, так и так, весь лётный состав вышел из строя!..

Как тот орал!.. Он же перепугался - что докладывать "наверх"? Дивизия не успела даже сесть на самолёты, не провела ни одного боя и уже, в полном составе, вышла из строя! Буфетчиков этих чуть не перевешал. - "Убрать всё! - кричит - никаких "сучков"! Чтобы завтра водка была только "Московская"!

- А как же ...местные? Они что, уже привыкли, что ли?

- Да тем всё по барабану. Пьют и ни в одном глазу! А может это мы... чересчур... лишнего хватили...

На следующий день в буфете уже только "Московская" была...

Слава Богу, через два дня прозрели. Как раз к этому времени пришли самолёты разобранные. Пока мы с "сучком" освоились, они уже были на месте. Тут же их выгрузили, пристыковали крылья и начался облёт матчасти.

В Воздвиженке летали до декабря месяца 1950-го. Уже перед самым перебазированием в Китай отправили меня в санаторий желудок подлечить, и почти сразу после моего возвращения мы выехали. И вот, перебрались мы в знакомый нам по войне 1905-го Мукден. Оттуда и начали потихоньку летать в район боевых действий. Только появимся над Кореей и уже надо лететь назад - керосин на исходе. И вот, в один прекрасный день, перебрались мы в "хозяйство" товарища "Крылова" ("творческий псевдоним" комдива Кожедуба).

В самом начале интересный случай произошёл. Командиром полка у нас тогда был Белостоцкий. А меня как раз радикулит прихватил - не то что летать, ни встать, ни сесть не могу. И вот он мне говорит: "Ты что, надеешься всю войну в санчасти перекантоваться?" Так мне стало обидно... Не знаю почему, но я ответил: "Война только началась и кто знает, кому сколько повоевать доведётся".

Как в воду смотрел... Вылетает он однажды во главе группы и привозит кучу лишних дырок в самолёте! Второй вылет - точно такая же картина. У него, естественно, стресс, и на почве этого приключилось какое-то нервное заболевание: на коже вдруг начали образовываться струпья. Его тут же от полётов отстранили и с тех пор он больше в воздух не поднимался... А потом, уже перед самым отъездом из Кореи в Советский Союз, сидим мы с ним как-то на скамейке возле штаба, и я ему говорю: "Видишь, как иногда получается: один вроде бы раньше начинал, да так парой вылетов и закончил, а другого в "сачки" записали, а он 153 боевых вылета отлетал, даже, говорят, сбил кого-то"... Он помолчал и отвечает: "На войне никогда нельзя наперёд загадывать"...

- У Серёгина тут тоже ЧП приключилось. Знаешь, что он в Корее "отмочил"?.. То, что Серёгин периодически "залетал" за какие-нибудь проступки было делом привычным. Поскольку он был классным музыкантом и играл на любом инструменте, Лобов его постоянно приглашал на всевозможные празднества. Он там "заложит за воротник" и отчебучит что-нибудь. Глядишь, - был штурман дивизии, а стал штурман полка. Потом снова штурман дивизии. А в то время облетывать самолёт после выхода из ремонта доверяли только командному составу не ниже командира звена. Серёгин на тот момент был штурманом дивизии... Ну и предложили ему однажды облетать какой-то самолёт.

Он вылетел, набрал 11000 метров, а потом - переворот, спикировал до земли и на бреющем отправился под Сеул, где обнаружил вражеский аэродром. Смотрит - американцы ничего не подозревают, у них там заправка "Сейбров" идёт вовсю, все эти ТЗ, БЗ и прочее... Он нажимает на гашетку и поливает всю эту кампанию со всех стволов. На аэродроме паника, взрывается заправщик, несколько "Сейбров" горит, народ по щелям разбегается, а он разворачивается и жмёт назад. Утром газета "Жиминь жибао" уже пишет: "Коммунистические "МиГи" ведут агрессивные действия". Наши начинают разбираться - никто ни в чём не признается. Ну а потом Серёгин сам где-то проболтался... Его опять снимают и снова отправляют штурманом в наш полк. В полку подумали и отправили его штурманом наведения - самолёты на цель выводить. Ну, тут он молодец! Соображалка лётная работает - так здорово выводил - только бей. Потом, через некоторое время прилетает - а у него уже борода чёрная отпущена и является пред "ясные очи" товарищей. Тут, понимаешь, молчаливая сцена, а он медленно, с хрипотцой произносит: "К вам прибыл торговец чёрным деревом Себастьян Перейра Негоро"...

Первое время мы стояли на Аньдуньском аэродроме, где уже вовсю воевала дивизия Кожедуба. Только он там был не Кожедуб, а "Крылов"... Один раз он вылетел, - в Москве тут же узнали и устроили ему взбучку хорошую. Мол, как это так, а вдруг Кожедуба собьют в бою?.. Он, кстати, был уже депутат Верховного Совета. И запретили ему летать! Вот так! Он только руководил с дивизионного командного пункта. И вот, мы бой ведём, а он по локатору засечёт новую группу американцев и передает нам на нашей частоте: "Внимание! Внимание! Идёт новая группа - 12 свежих м..д..ков! Ждите с моря".

Проходит какое-то время - китайцы приглашают нас принимать аэродром Мяогоу. Приезжаем, а они приводят нас к общежитию - двухэтажный домик, на втором этаже комнаты: комнаты для лётчиков по одной на эскадрилью, комнаты техсостава тоже поэскадрильно. "А где же - спрашиваем - полоса, технические сооружения?" "А это потом достроим" - отвечают! По китайски строили!

Но это оказалось ещё не самым интересным. На Мяогоу мы базировались вместе с китайцами. Первыми всё время вылетали они. Вылетят, расшевелят это осиное гнездо, а как только "Сейбры" поднимутся навстречу - у них уже керосин на исходе. Они все заходят на посадку, а мы взлетаем от "Сейбров" отбиваться - прикрываем их выход из боя.

Потом, вдруг, некоторое время спустя, китайские лётчики начинают время от времени терять сознание в полёте на перегрузках. Что такое? Начинают искать причины... Вроде всё нормально. Пошли в столовую проверять питание летного состава. Смотрят - техников кормят хорошо, пайка приличная, калорийная, а лётчикам вполовину меньше. "Почему?" - спрашивают. "А потому что техники работают, а лётчики-то ...катаются!"

Ни хрена себе!? Наши подумали и говорят: "Если будете так лётный состав кормить - самолётов больше не получите". Ну, тогда уже стали пилотов так же кормить как и техников. А потом вообще лётчиков в нашу столовую перевели. Вместе с нами питались.

И вот летам мы - и по два и по три и по четыре вылета в день! Я уже сделал 100 вылетов и ещё ни разу от перенасыщения кислородом не "рыгал", хотя некоторые уже через 70 - 80 вылетов наизнанку выворачивались...

Слишком много времени мы проводили в кислородных масках. Дело в том, что некоторые поначалу забывали или не успевали вовремя надеть в полёте кислородные маски, а это, как оказалось, дело весьма опасное. Я как-то раз тоже забыл, а шёл где-то на 10 000 метров. Лечу, - что такое? - Сонливость, вялость какая-то, безразличие ко всему... Хорошо вовремя догадался, - надел маску - совсем другое дело!..

Ну и после этого в приказном порядке: "От взлёта и до посадки маски не снимать!" - Перед вылетом обязательная проверка.

Но и у этой палки оказался другой конец. Дело в том, что злоупотребление кислородом тоже не безвредно для организма. Даже несмотря на то, что подаётся он не в чистом виде, а в смеси с воздухом. Дышать им, конечно, очень легко, но, проходит некоторое время и организм начинает перенасыщаться кислородом. Дело кончается тем, что человека начинает так выворачивать, что тут уже не до полётов. И вот, - лётчик 80 вылетов сделал, а доктор уже ходит по пятам. Ещё один - два вылета и,.. "прорвало" болезного. Всё. Никаких полетов, - отправляют товарища в санаторий возле порта Далянь, бывший Дальний, рядом с другим портом, бывшим знаменитым Порт-Артуром. Теперь это китайская территория, а город называется Лейшунь. Вот он месяц там восстанавливается, возвращается и снова начинает летать, до следующего раза.

Примечание: С 1898 года Россия арендовала у Китая Квантунский полуостров и построила на нём свою военно-морскую базу (Порт-Артур), ставшую знаменитой после героической обороны 1904 - 1905 гг. Японская армия потеряла за 9 месяцев осады 110 тысяч человек - вдвое больше, чем русский гарнизон. Крепость отвлекала силы японцев вчетверо превосходящие численность защитников. Японцы были поражены стойкостью русских. "Нет никого лучше нас в атаке, нет никого сильнее вас в обороне, - говорили они защитникам Порт - Артура. - Если бы мы соединились, то завоевали бы весь мир"! Их отношение к пленным русским солдатам было рыцарским. Они предавали земле тела погибших русских воинов со всеми подобающими почестями.

Я сделал уже 90 вылетов. Доктор по пятам ходит... Нет - думаю - ни хрена,.. не дождёшься!" ...95 - ничего, всё нормально. А он всё кругами вокруг меня ошивается. Присматривается. Я сделал 100... Прихожу в столовую и он, гляжу, за мной. Сел за соседний столик и делает вид, что не обращает внимания... Подходит официантка: "Что вам принести?" "Ничего - говорю - принеси мне чаю..."   Приносит она чаю...

А на столах всегда вазы стояли - шоколад, мандарины, апельсины, в общем, всякая всячина. Что хочешь. Я взял плиточку шоколада, отломил, только я глоток сделал, как меня затошнило... Выскакиваю, - он за мной. "Всё, - говорит - голубчик, больше летать не будешь"... И, отправляют меня в санаторий. Так жалко мне было оставлять свой самолёт. Я же его берёг, - двигатель... Сам загнал его в капонир и говорю командиру эскадрильи: "Мой самолёт никому не давать. На другом летать не буду". Он говорит: "Хорошо, обещаю". Правда не уберёг. Так жалко мне было... - Горскому его дал, а того сбили на нём. Хорошо хоть сам жив остался...

Да, нас там возили на экскурсии. Повезли как-то и в Порт - Артур. Показали Электрический утёс, всю береговую артиллерию и, показали японскую гауптвахту. Наши солдаты иногда на гауптвахте натуральным образом отдыхают, а у них гауптвахта ?!..

Представь: в стенку вмонтирована койка, которая убирается и опускается гидравлически. Как только прокричат подъём, через 5 секунд вся эта конструкция убирается в стену. Не успеешь соскочить - задавит! Дальше - завтрак: кусок лепёшки, кружка баланды. Покушал, через 10 минут включается вода и начинает заливать камеру. Чтобы не залило выше головы арестант должен в определённом темпе вычерпывать воду ведром, которое стоит тут же, в специальную раковину. И так до обеда. В обед вода сливается, открывается "амбразура", подают пайку. Поел, посидел на табуретке, через 30 минут вся "мебель" убирается и опять начинает поступать вода. И так до самого ужина...

Один раз посидишь там суток трое, второй раз уже никогда не захочешь туда попадать! Причём нам продемонстрировали всю эту систему в действии...

Всего за Корейскую компанию я сбил лично 2 самолёта - оба "Сейбры", ещё 10 побед обеспечил своим командирам (когда летал ведомым с Калюжным и Бабониным). Помню однажды мы с Бабониным "Глостер Метеор" сбили... Они шли почему-то пятёркой примерно на высоте 11 000 метров. Бобонин увидел их и кричит: "О, сейчас пристроимся к группе"- он думал, что это наши идут. А я смотрю - какая группа? Это же не наши самолёты! Подходим поближе - да это же "Глостеры"! Он атакует, я прикрываю.

Подходит метров на 350 и открывает огонь. Обломки, куски обшивки, какие-то ошмётки летят... Я чуть в сторону отошёл, чтобы что-нибудь не "поймать"... А тот летит! Бабонин стрелял, стрелял, - уже подошёл на 50 метров и попал в спутную струю от двигателя. Его как кинуло "на лопатки" и пошёл пикировать... Ну а я, как только убедился, что самолёт мы сбили - лётчик катапультировался, пикирую за ним. И на фоне местности сначала видел его вдалеке, а потом потерял. Вышел из пикирования на 4000 метров, - его нет. Я - вверх, опять забрался на 11 000, внизу "Сейбры" летают... Выхожу на "ленту" - так мы называли реку Ялуцзян, и иду домой. Слышу, меня Бабонин вызывает - уже на аэродроме сидит. Он, оказывается, когда пикировал, принял меня за "Сейбр" и решил оторваться - у него уже ни одного снаряда не было.

Северокорецы этого сбитого нами лётчика поймали. Допрашивали - переводили сначала на китайский, а потом уже нашему представителю рассказывали по русски, что он там говорит. ...Сын богатого американца из Австралии. Первый самолёт ему купил отец. Он его разбил. Второй оказался более удачным, он на нём натренировался и попал на войну. Жаль этого парня. Расстреляли его китайцы [Как удалось установить, пилотом сбитого "Метеора" был Рон Гантри из 77-й АЭ Королевских ВВС Австралии, которого китайцы, к счастью, не расстреляли. Он просидел остаток войны в плену и после её окончания возвратился на Родину.] У них был приказ, чтобы никто из пленных не знал что в Корее воюют русские. А тут такая закавыка вышла: нашему физруку Гирману делать на аэродроме было нечего и его отправляли на проверку - подтверждение побед. Он приехал в корейско-китайскую часть куда попал этот австралиец и надо же было ему зайти в ту комнату, где того как раз допрашивали. А он увидел Гирмана и говорит: "Сталин - гут". Ему бы промолчать... Корейцы тут же поняли, что он узнал русского. А китайцы уже принимали решение... У него как раз был день рождения. Он фотографии показывал. Жена, двое детей... В общем грустная история.

Ну вот повеселее: повадился я как-то стрелять из пистолета. Ну и устроил соревнование в стрельбе с другим лётчиком. Только я выстрелил, как из-за стенки, по которой мы стреляли выходят командир полка с замполитом, они мимо шли, а тут выстрел... "Кто стрелял?" А мы с товарищем делаем вид, что не понимаем о чём он спрашивает. С удивленным видом переглядываемся. "А ну, - говорит дайте сюда пистолеты" - отдаём. Они понюхали, а мой то ещё дымится... Кладёт мой пистолет в карман и говорит - "Выдайте ему "крючок". Это с барабаном пистолет, "Наган". Вместо боевого ТТ таскать милицейский "крючок"! Это у нас считалось позором. Я его под подушку положил и не носил. Пока не перелетели на другой аэродром. Там мне уже вернули мой личный ТТ. Вообще, пистолет страшно мешает в кабине. И один лётчик стал сдвигать кобуру на "причинное" место. И в бою осколок попал точно в пистолет. Пистолет весь искорёжен, а "хозяйство" осталось на месте. После этого все начали пистолеты на этом самом месте носить...

Эти бомбардировщики базировались на Окинаве. Вылетали оттуда, в районе Сеула их встречали "Сейбры" и вели дальше. У "Сейбров" была задача связать боем истребители противника, то есть нас. А у нашего полка была задача связать боем истребители прикрытия, то есть их.

...Я тебе расскажу, как они, однажды, летали бомбить электростанцию на реке Ялуцзян. Эта станция была построена китайскими руками, но "японскими мозгами", и снабжала электроэнергией весь Китай, Корею и, по подводным коммуникациям Японию. Строение... грандиозное! Между двух сопок, высотой около 1500 метров! Стена белой водяной пыли и брызг видна издалека практически при любой погоде, кроме тумана и низкой облачности - ориентир, лучше не придумаешь... И вот как-то, первый раз при нас, отряд В-29 вылетел бомбить эту станцию. Тремя девятками шли - 27 "Суперкрепостей". Подняли навстречу нашу дивизию: 17-й ИАП, 18-й ГвИАП и 523-й ИАП. И вот 17-й и 523-й полки должны были их сбивать. Мы ещё не знали, как их сбивать, но у "МиГа" очень хорошее вооружение было: одна 37-мм пушка и 2 по 23-мм.

Примечание: В-29 было очень трудно противостоять нашим "МиГам". Мощное пушечное вооружение последних по дальности эффективного огня почти вдвое превосходило пулемёты бомбардировщика, а разрушающая сила снарядов вообще не шла ни в какое сравнение. Атака "МиГа" длилась всего 3 - 4 секунды, а скорость сближения при атаке сзади превышала 150 метров в секунду. Счётно-решающие устройства прицелов вкупе с механизмами пулемётных установок не могли обеспечить эффективного ведения огня. Добавьте сюда психологический эффект: вокруг уже рвутся снаряды, вырывая куски обшивки, свистят осколки, а в это время необходимо вести прицеливание, ожидая приближение истребителя к нужной дистанции.

Первый заходит Сморчков - с первого захода сбивает одного. Открыл огонь метров с 800 и попал по бакам, по моторам. Тут же всё загорелось... И пошёл оттуда выпрыгивать целый парашютный десант, - а там "добрых молодцев" добрая дюжина. Потом зашёл Стельмах, кстати, наш земляк, Героя получил за Корею, посмертно... Нахально так подошёл и расстрелял ещё одного. Ну, у них там паника - уже два самолёта горят... Начинают драпать - разворачиваются в сторону моря... В общем, вернулась у них из первой девятки только шестёрка: троих "завалили" над Кореей и один был подбит и "тянул" до Окинавы. Дотянул он, почти, до острова и там у него плоскость отвалилась. В китайской газете на русском языке "Жиминь жибао" на следующий день написали: "Коммунистические "МиГи" громят "Суперкрепости". Потом мы их ещё два раза проучили и всё - больше они днём не летали.

Стельмах в атаке неосмотрительно действовал - "Сейбр" зашёл сзади и попал по нему. Самолёт был повреждён и сам он получил ранение в ногу, - в пятку. Катапультировался, а китайцы с корейцами начали по нему стрелять, не разобравшись, - думали, американец. Ну а он думал, что попал в окружение гоминьдановцев, начал отстреливаться, а один патрон оставил для себя... Сейчас в аллее, в Осиповичах, его портрет. Он сам оттуда...

Да... Вот однажды вылетели полком. Мы, как всегда, замыкающими идём с Калюжным. Вдруг, в районе "сосиски" - мы так речку местную называли - вываливается сверху шестёрка "Сейбров". Ну и завертелась карусель. Четверо за ним увязались, а пара пропала куда-то. Он мне кричит: "Крути круче - "Сейбры" в хвосте!" Смотрю - точно, уже "висят" сзади. Я - в глубокий вираж с капитальной такой перегрузкой, иначе, думаю, шкуру попортить могут. Но всё-таки немного досталось. Слышу щелчок такой, как по пустой бочке камешком. В пылу боя и не увидел пробоины... Проскочили они и разворачиваются на меня, а я пытаюсь развернуться в их сторону. Кручу вираж - вижу, не успеваю. У них предкрылки есть и радиус виража меньше. Давлю на кнопку выпуска воздушных томозов - у "МиГа" сзади, на фюзеляже стояли гидравлические воздушные тормоза. И так хорошо он у меня крутиться начал... Скорость, конечно, потерял примерно до 400, но зато "крутит" - загляденье! И, раз, - выхожу точно в лобовую. Они так парой на меня и несутся. Я пытаюсь довернуться чтобы "врезать" по ведущему. Зол был я на ведущего. Дал очередь, но не хватило мне доворота - трасса мимо ушла.

Разворачиваюсь снова с "тормозами". И опять выхожу в лобовую. Мне больше ничего и не оставалось. - Набирать скорость? - Не успею - догонят, убьют. Вот и остается - лобовая. И на этот раз ведущий оказался чуть дальше от оси полета. Я нацеливаюсь на ведомого. Довернул, дал пристрелочную - трассы за хвост по кривой уходят. Резко толкаю ручку управления и одновременно давлю гашетку: успел увидеть несколько вспышек разрывов на фюзеляже от воздухозаборника до хвоста, да разлетающиеся ошмётки обшивки... Как я успел рвануть на себя ручку, чтобы не столкнуться с ним не знаю... Буквально в двух метрах выше проскочил. Самолёт воздушной струёй так и подбросило.

Снова разворачиваюсь, вижу - один к земле штопорит, а ведущий снова "выворачивает" на меня. Такое положение - вверх уйти не могу, нет скорости. Надо - думаю - срочно как-то скорость набирать. Обороты и так до предела и чуть со снижением начинаю разгонять самолёт, пока "Сейбр" вираж крутит. А потом, - он уже скорость на вираже потерял - ухожу вверх с небольшим набором, метров 5. Вижу - он уже, где-то на 1000 метров отстал. Пытается меня "достать", но далеко - трассы сильно отклоняются вниз. Забрался я на 11 000 - уже лампочка красная по керосину горит. Он уже атаковать не решается. Летим и смотрим друг на друга: я выше, он - метров на 200 ниже. Я поворачиваю и он тоже. Думаю, - когда ты уже переворот сделаешь? Прошли ещё немного, смотрю, - раз, резко переворачивается и отваливает...

Я, - быстрее на аэродром. Вижу: в крыле дыра, прямо в передней кромке - ребре атаки. На посадку заходил с прямой, без всяких "коробочек". Смотрю - не дотягиваю немного. Толкаю сектор вперёд и в этот момент вырубается двигатель. Топливо вышло. И я уже падаю прямо на кочки, метрах в 100 от полосы. И как-то удачно получилось: стойки ткнулись в эти кочки, самолёт отскочил от земли, пролетел как раз эти 100 метров и снова плюхнулся, но теперь уже точно на полосу.

А меня, оказалось, и не ждали. По их расчётам мой керосин давно вышел. Уже приготовили рапорт: "не вернулся с задания"... Механик по вооружению подбегает: "Стрелял, командир?" "Нет, - отвечаю, - не стрелял". "Как не стрелял? - Весь нос чёрный!" "А, - говорю, - наверное стрелял". - "Э-э-э, да у тебя же дырка в плоскости!" И тут я только вспомнил, что вёл бой! Такой стресс получил на посадке, что всё забыл !

Ну, думаю, отдохну с недельку, пока они там самолёт ремонтировать будут. Проходит два часа, приходит техник и рапортует: "Самолёт исправен". Я ему: "Куда ты торопишься?.."

- Комэска - говорит - приказал!

А под вечер - снова на вылет...

Ну а уже после санатория дали мне Мартьянова ведомым и я ещё в Корее 53 боевых вылета сделал. Вот, как-то раз поймали мы с ним двух "Сейбров" - охотников. Вылетали мы в составе полка замыкающими. И в один "прекрасный" момент на нас набрасывается шестёрка "Сейбров". Заходят сзади. Я выполняю разворот в сторону атакующих и вверх. Они быстро отстали, а потом в сторону моря удрали. Но время какое-то прошло - полка уже и не видно... Набрал я высоту, надо, думаю, к полку пристраиваться. Смотрю - впереди два самолёта. Вот - думаю - догоним, пойдём вчетвером. Подхожу поближе - "Сейбры"! Они шли чуть ниже, а я сзади подхожу. Когда идёшь чуть выше стабилизатора, - если смотреть из кабины "Сейбра", то ему крайне трудно в этой точке тебя увидеть, - он ищет где угодно, но не там. Сближаюсь не сбрасывая скорости. Метров с 800 дал первую очередь, пристрелочную. Смотрю - далеко. Трасса уходит ниже. А они не видят. Ни один, ни второй. Так и идут...

Сближаюсь дальше. С дистанции 300 метров даю ещё одну очередь. И попал точно в сопло ведомому. У того сразу чёрный дым пошёл... Слышу своего ведомого: "Сзади "Сейбры"! Отвлёк он меня, смотрю - далеко ещё. "Не говори под руку" - отвечаю. Сбитый "Сейбр" с креном, по крутой траектории падает, пытаясь "вывернуть" поближе к береговой линии, а я уже подбираюсь к ведущему. И не хватило буквально секунды. На мгновение раньше, чем я нажал гашетку, он резко крутанул самолёт на крыло и ушёл буквально из-под трассы...

Прилетели, - приезжает заместитель командира дивизии. Докладываем: что, как. Оказалось эти самые охотники подловили несколько наших раньше... А теперь - мы их... Этот бой произошёл 31 января 1952-го.

Время идёт, - всех меняют, а наша дивизия всё воюет. Что такое? Спрашиваем "комиссара": "Почему нас не меняют? Уже, - говорим, - скоро год как мы здесь. И за что мы здесь воюем? Зачем нам нужны эти "макаки"?" Он нашёлся. "Мы, - говорит, - воюем за далёкие подступы к нашей Родине"... Правильно ответил...

Потом оказалось, что мы выполняли ещё и роль подопытных кроликов. Отрабатывали задачу: "Сколько может продержаться истребительная дивизия без замены, при ведении боевых действий на современных реактивных самолётах в современной войне".

Нас заменили чуть позже, когда боеготовых лётчиков оставалось: в нашем полку 6; в 523-м - 8, а в 17-м - 10 человек!

Примечание: По данным Л. К. Щукина в 18-м Гвардейском ИАП на момент отправки в Корею было 3 эскадрильи: 2 - по 3 звена; и 1 - 2 звена. То есть, с командным составом - примерно 32 - 34 лётчика. 17-й и 523-й ИАП имели: один 3 эскадрильи, другой - две.

Кто-то болел - у многих давление начало сильно "шалить". Наш замкомэска катапультировался через фонарь. Заклинило фонарь, самолёт горит. Он заживо жариться не захотел - только ноги поставил на "подножки" и вперёд. Фонарь креслом пробило, он получил сильные повреждения осколками остекления, но остался жив... Ну и почти целую эскадрилью мы в Порт-Артуре похоронили...

И вот, где-то в марте или апреле нам объявили: "Всё, последний вылет и штыки в землю". Командир эскадрильи перед вылетом говорит: "Забирайтесь под самый потолок, чтобы никого не сбили". Набрали мы 15 000 метров, дали ознакомиться с "маршрутом" сменщикам и всё... Там, кстати, тоже хохма была. Они же, эти новички, ещё пугливые. Один спрашивает: "Что там у меня сзади?" А Герасименко - командир нашей 3-й эскадрильи отвечает: "Ведьма на метле в хвост заходит"...

Это был мой последний вылет. Наградили меня орденом Красной Звезды за 153 боевых вылета, орденом Боевого Красного Знамени за 2 личные победы, ну и Мао Цзэ Дун тоже наградил своей медалью. Вот так и закончилась наша "правительственная командировка"...

В 1952-м наш полк перебазировался на аэродром Галенки. Оттуда я и уволился позже - в 1960-м. Там тоже много интересного было. Отправили меня в октябре 1954-го в санаторий Дарасун, Читинской области, подлечить желудок. И вот как-то в столовой смотрю - за соседним столиком почти спиной сидит какой-то представительный товарищ. Лицо обгоревшее - где-то видел его вроде... Да это же майор Скупченко! Лётчик-испытатель НИИ ВВС - в Великую Отечественную удрал на фронт прямо с аэродрома своего ведомства. Скучно ему было самолёты испытывать. Ну и повезло - попал к Георгию Зимину. Зимин его выслушал и говорит: "Хорошо, будешь моим ведомым"... А с Зиминым летать непросто. Он не ждал пока ведомый доложит готовность - "по газам" и вперёд. Ну а этот спешит следом за ним - чуть ли не со стоянки взлетал...

Потом его сбили, лицо обгорело. Первое время и чай и водку через соломинку пил - рот до нужных размеров не раскрывался...

Подхожу, спрашиваю:

- Ваша фамилия Скупченко?

- Откуда ты знаешь?

- Знаю...

- А как твоя фамилия?

- Свинтицкий.

- Не знаю такого...

- Правильно, нас, рядовых много было, а вы на виду - ведомый комдива. Я был в первой эскадрилье 900-го полка.

Смотрю - поверил, рад, что сослуживца встретил:

- Ты где, в какой комнате живешь?

- В таком-то номере.

- Переходи ко мне в номер, - а я этого инженера выгоню в твой!

Ну и точно - выгнал своего "сокамерника" - начальника связи полка какого-то, а меня поселил. Тут выяснилось, что он летает испытателем в КБ Сухого в Комсомольске-на-Амуре и испытывает самолёты Су-7. Получает по 12 тысяч рублей. Облетает самолёт, получит 12 тысяч, а потом его месяц ищут! А он заказывает ресторан, приглашает друзей и они там "гудят" пока деньги не кончатся. Его там пытались наставить на путь истинный. Даже женили на главной бухгалтерше завода...

Ещё одно событие, едва не ставшее трагическим, произошло в апреле 1958-го, на сборах руководящего лётного состава в Воздвиженке. Я тогда был капитаном, заместителем комэска. И вот вылетаем мы на спарке с инспектором по технике пилотирования Степаном Бахаевым на ночную тренировку в облаках. Ну, отлетали, заходим на посадку. Снижаемся, - полосы не видно. Всё закрыто плотным слоем тумана, наползающего со стороны залива Петра Великого (недалеко от Владивостока). Это называется "морской вынос" - с моря тащит влажный воздух и над прибрежной частью моря и сушей он начинает превращаться в туман. Один заход, второй, - бесполезно. Направляют нас в Спасск Дальний на запасной аэродром. Прилетаем, а там та же история. "Будем вас по локатору заводить" - говорят. Стали искать операторов, а те либо в самоходе, либо ещё где - нет их. А у нас уже горючего - на один заход...

Заводят нас на посадку по радиопеленгатору... "Выходите на посадочный курс, снижение 5 метров в секунду" - командуют с РП. Выпускаем шасси, выходим на посадочный... Но я-то чувствую, - не прошли мы ещё хребет, - пятым чувством ощущаю... Держу снижение не 5, а 2 метра в секунду... Вдруг, страшный удар (стойки шасси, как выяснилось позже, "срезало" вчистую), самолёт резко бросает вверх, но... летит !

Они, как оказалось, вместо полосы вывели нас на горный хребет Сихотэ-Алинь, а до полосы ещё было добрый десяток километров, там безопасная высота полёта 2500 метров. Получилось, что те метры которые я не добирал при снижении, спасли нам жизнь...

Что есть силы тяну ручку на себя. Самолёт деформирован и его со страшной силой валит на крыло. Еле удерживаю педали - только убираешь ногу - тут же заваливается в штопор. Степан кричит: "Подожди, катапультируешься после меня". Там действительно есть маленькая "тонкость" - если первым покинет самолёт передний лётчик то напором воздуха может заклинить заднюю часть фонаря и для того, кто сзади полёт может кончиться плохо. Совсем не так, как говорят лётчики испытатели, стоя, после успешного катапультирования у разбитого самолёта: "Самолёт на земле, лётчики живы, - полёт прошёл успешно!"

Слышу - Степан "улетел". Только я ноги убираю на подножки (чтобы не отбило при катапультировании о козырёк кабины) - самолёт в ту же секунду бросает "на крыло". Я его и так еле-еле удерживал... А прыгать из штопора дело крайне рискованное. Но, другого выбора нет: сбрасываю фонарь, убираю ноги, - а самолёт уже на втором витке штопора - жму на скобы катапульты... Не знаю, как мне повезло, но пролетел я между вращающимися плоскостями очень удачно - не зацепил ни крыло, ни стабилизатор. И, буквально секунды 3 спустя слышу снизу грохот с мощным эхом - самолёт "вписался" в сопку. Но не загорелся... Когда поисковики его нашли, увидели такую картину: передняя кабина смята в блин, а в задней мирно тикают бортовые часы...

Только парашют раскрылся и я почти тотчас повис на огромном кедре. Ну, думаю, теперь спешить особо некуда - высоко, внизу почти ничего не видно, зверьё всякое бродит, а мы пистолеты не взяли - буду висеть здесь до утра. Погода мерзкая моросит мелкий дождь, решил закурить. Чиркнул спичкой, смотрю на часы - 23:30. "Висю"- курю. Вдруг слышу, Степан зовёт откуда-то снизу. Оказалось, ему повезло меньше - при приземлении так ударился спиной, что потерял сознание. Очнулся, в темноте увидел вспышку спички и пополз "на огонёк"...

"Давай, - говорит, - спускайся, спасай". А там общая высота - метров 30 и ни одной ветки ниже 15! Ну, делать нечего, кое-как слетел я с дерева. Уже третий раз повезло - склон, сугроб...

Кое-как "перекантовались" до утра. Начинает светать - отправляемся в путь. Бахаев говорит: "Я поведу". Водил - водил, и к вечеру на то же место притопали. "Мы, - говорит, - тут не были". Как же не были - то же дерево, тот же камень... В общем, взял я роль проводника на себя. Я же ему говорил: главное - выйти на звериную тропу. Она всегда приведёт к речке. А дальше уже просто. Короче говоря, не прошло и двух суток после нашей, не очень мягкой посадки, как мы вышли к реке. А речка та, между прочим, называется Даубехе - Долина счастья. Нашли обитаемую пасеку. Дед с сыном натопили печку, медовухой отпоили, накормили рыбкой с сухарями...

На следующий день, где-то к обеду, повёз нас младший пасечник на лодке на другой берег. Вертолёты один за другим над сопками кружатся - ищут вовсю. Мы были уже почти у берега, когда один нас обнаружил. Сесть там некуда. Вертолёт маленький, их там несколько человек, спускают лестницу, несколько минут решают - смогут ли забрать двоих или прийдётся за вторым прилетать завтра. Наконец, кое как затащили нас в вертолёт и таёжное приключение закончилось...

В 1960-м уволился я из армии, а поскольку жена-то моя из Кобрина, переехали в Белоруссию. В Минске квартиру получили. С тех пор в этих стенах и живём. Предлагали в 1960-м в "Аэрофлот" пилотом устроиться. Не захотел - что это за полёты: взлёт - посадка, взлёт - посадка; крен не более 30 градусов. А мне нужно бочку выполнить, крутануться так, чтобы в глазах потемнело.

Вот так и завершилась - помнишь, как в песне курсантской - "жисть авициённая моя"...

Публикация производится с разрешения И. А. Сейдова и С. Г. Вахрушева, а так же Издателя. При использовании любых материалов данного сайта, активная ссылка на него обязательна.